Лето 1986 год
Что-то темное и страшное нависает, сжимается горло, я пытаюсь
вдохнуть и не могу. Кровь набатом стучит в висках, отсчитывая
страшные секунды. Воздуха не хватает, и бьюсь рыбой, кричу, пытаясь
сделать вдох, но лишь безмолвно раскрываю рот. А темное
обволакивает и давит на лицо, на грудь, так, что не пошевелиться.
Тело немеет, точно застывает, я понимаю, что это все – конец.
- Люсь, Люсь, - голос родной и знакомый вырывает из
оцепенения.
Я делаю судорожный вдох и резко сажусь на кровати. Дышу, дышу и
не могу надышаться. Майка вся мокрая и противно липнет к телу.
Длинные волосы влажными прядями закрыли лицо. Ласковые пальцы
осторожно убирают растрепавшуюся челку.
- Опять кошмар? – участливо спросила сестра. Я не видела ее,
только чувствовала дыхание с легким вкусом мятной пасты, которой та
почистила вечером зубы. – Водички принести?
Она не дождалась ответа, послышался скрип половиц. Пространство
прорезал острый луч света и тут же исчез за закрытой дверью. Мне
снова приснился кошмар, в котором я не могла дышать. Это началось
после того, как меня учили плавать. Я всегда боялась большой воды,
но двоюродный брат, недавно вернувшийся из армии, решил, что мне
пора научиться. И не нашел ничего лучше, чем скинуть меня,
десятилетнюю, в воду из лодки. Я барахталась и задыхалась,
выныривая и видя его смеющееся лицо. Тогда меня откачали, но страх
удушья остался и приходил в ночных кошмарах.
- Пей, - сестра сунула мне в руки ледяную кружку. – Это компот
из холодильника. Холодный, - предупредила она. – Осторожнее.
- Спасибо, - просипела я, точно горло и впрямь было
повреждено.
- Надо с тобой что-то делать, - решительно заявила она, присев
рядом на край кровати.
- Что? – испугалась я. – Только не рассказывай никому. Особенно
взрослым. Не хочу к врачам. Я боюсь больниц и уколов.
В больнице я лежала с кашлем. А мама говорит с воспалением
каких-то легких. Мне было плохо, страшно и больно. Много уколов и
злые женщины. Они ругались, когда я плакала и не давала делать
уколы в попу. А сильно плакала, оставшись одна в большой почти
пустой комнате на кровати.
- Не. Я лучше придумала, - она наклонилась ближе и заговорщицки
шепнула, точно нас могли услышать ее родители, спящие в соседней
комнате: - Мы сходим к ведьме. Ромку в пять лет напугала собака. Он
по ночам плакал. А она ему заговорила.
- Что заговорила? – Я перестала пить компот, опустив тяжелую
кружку.
- Просто заговорила и все. Ему помогло. Мы утром сходим вместе,
- пообещала она. – Только дашь мне свою юбку… розовую.
Розовая юбка моя любимая и Наташе совсем коротка, но мне очень
хочется избавиться от ночного страха, и я соглашаюсь. Кивнула,
точно сестра смогла бы что-то увидеть в темноте, и со страхом
произнесла:
- Я боюсь ведьм. Они страшные и детей едят.
- Эта не такая. Она добрая. Только странная, - обнадежила
сестра. – Может лечить разные болячки, зубы заговорить, и даже
сделать приворот. Сильный приворот. И видит будущее.
- Что это такое… приворот?
- Ну, это чтобы тебя полюбил какой-нибудь парень, который тебе
нравится. Навсегда. Даже если ты разлюбишь, он все равно будет
только тебя любить. Здорово же, - мечтательно произносит Наташа. –
Но она больше не делает привороты. Маша Бойко просила и даже денег
ей давала, а она ее прогнала и наказала в школе учиться получше и
поступать дальше в город на врача, как она хотела. А парень сам к
ней подсядет на первом же занятии… Представляешь, сбылось! Подсел
ее Серега. Они уже два года встречаются, скоро свадьба.
- Вот это да! – изумилась я. – Так она будущее ее увидела? Ее
будущего мужа? Вот бы и мне…
Что «мне» я не знала. Замуж в свои почти десять лет не хотела.
Мальчишки же все дураки, а даже Наташа целовалась с одним. Фу, как
ей не противно! Я все видела, но никому не рассказала, только ей
призналась. Она говорит, что целоваться не противно, а я маленькая
и ничего не понимаю во взрослой жизни. Никакая я не маленькая, и
все понимаю. Мама тоже на фотографиях со мной и папой красивая и
веселая была. А когда они поженились с дядей Славой, больше не
улыбается, не носит красивые платья, не красит губы и плачет
иногда. Мне ее жалко, а папа не приезжает, как обещал. Бабушка
Марина сказала, что у него теперь сын, а мальчишке отец нужен.
