Это произошло по пьяни.
Банально? Глупо?
Да.
Но то, что произошло – уже не вернуть.
Мы с ним оба были подавлены и расстроены. Я поругалась с Томом,
а он, по какому-то глупому (роковому) совпадению, с Мелиссой. Мы
изливали друг другу своё горе, свои проблемы и переживания,
выворачивая душу наизнанку, топя все это в бокалах бренди, виски и
других крепких алкогольных напитках.
А потом мы оба упустили момент, когда оказались в опасной
близости друг от друга, а наши руки уже тянулись к краям одежды,
соприкасались с оголенной и разгоряченной кожей, ласкали, сминали,
обжигали…
Без лишних слов, лишь язык тела и движений. Лишь пламя страсти и
ничего больше. Голос разума заглох где-то в самом начале этой
беспощадной и сжигающей агонии наваждения, желания.
Это был взрыв.
Такой мощный и неудержимый, что мы с ним погибли оба.
Сгорели без остатка.
Дотла.
А наутро я осталась ни с чем. Точнее, с похмельем, чувством
глубокой вины и отчаяния. Но без него. Наверное, это правильно. Я
бы не смогла смотреть ему в глаза. Только не сейчас, когда так
беспомощна…
Зачем? Зачем мы это сделали? И как так вообще все вышло? Мы ведь
с Ником даже не любим друг друга. Хотя… Я вру сама себе. Ник мне
нравится. Да. Очень нравится. Но моё сердце принадлежит только
Тому, как и сердце Ника – Мелиссе. Тогда что же произошло этой
ночью? Как мы дошли до этой грани? Как смогли переступить запретную
черту? А главное, что же будет дальше?
Ворочаюсь на смятых простынях, не в силах подняться. Где я
вообще? Какой-то номер? Мотель? Не помню. Даже не помню, как мы
сюда попали.
Зато тело все прекрасно помнит: и его руки и его губы, и то
отчаяние с каким он вдалбливал меня в кровать. Но, несмотря на это,
я как-то умудрилась испытать небывалый по силе оргазм – чего с
Томом можно было ожидать крайне редко. И после этого я не могу
утверждать, что секс от обиды и даже от отчаяния не может быть
прекрасным. Он был таким. Но это всего лишь секс. Это даже не
занятие любовью, а жгучее желание выпустить все свои эмоции и
чувства наружу. Как это принято называть: «выпустить пар». Да,
именно все так и было. Мы с ним просто «выпустили пар». Но от этого
мне не легче. Совсем.
Сворачиваюсь в позу эмбриона, прижимая к животу колени, и
вспоминаю, как всё начиналось. Кто же мог подумать тогда, год
назад, что все так обернется?
- Ты уверен, что это хороший вариант? – сомнения в моем голосе
было не меньше, чем волнения за подругу.
- Уверен, она понравится Нику. – Улыбнулся мне Том, самой
обворожительной улыбкой. Именно за эту улыбку я его и полюбила.
- А он ей? – не уступала я.
Конечно, мы с Томом знакомы больше двух месяцев, из которых
месяц уже встречаемся официально – как пара. Но я до сих пор не
знаю о его друзьях ровным счетом ничего. Особенно о его лучшем
друге - Нике.
Том объясняет это тем, что на Рождество – когда мы и
познакомились с ним – Ник уезжал гостить к своим родителям, которых
не видел давно. И остался с ними на все рождественские каникулы. А
потом... Потом как-то не сложилось. Мы проводили все время с Томом,
и он даже не заикался о том, чтобы познакомить меня со своими
друзьями, когда я его со своими – познакомила. Мне тогда это
казалось довольно странным.
Но не в этом суть. А в том, что я переживала за подругу, которая
никак не могла найти парня уже длительное время, а ей как-никак
двадцать четыре стукнуло.
- Поверь, Ник кому угодно понравится, - усмехнулся Том, легонько
потрепав меня по голове, тем самым сделав из моих волос воронье
гнездо.
Не люблю, когда он так делает. Мне сразу начинает казаться, что
Том воспринимает меня, как несмышленого ребенка. Хотя, если
подумать, то я и есть ребенок. Двадцатидвухлетний ребенок.
