Николай Второй крутит головой, видно, что сильно переживает тот непонятный и волнительный момент, что его свергнут с трона какие-то адвокаты средней руки и патентованные американские шпионы. Потом говорит об этом мне с недоумением, как такое, мол, может случиться.
– И еще французские масоны, государь, во Временном правительстве они будут все до единого.
Кажется, там один покойник Гучков не состоял в масонской французской ложе, но он уже во Временное правительство не попадет никак. Вовремя я постарался встретить его в подъезде.
Самый богатый человек России – и без охраны!
Но именно такое знание мне помогает понять, откуда взялась настолько сплоченная общей задачей группа в Думе.
Теперь еще Терещенко, киевского сахарозаводчика, придется мне лично ликвидировать, он на ликвидацию самодержавия и подкуп генералов потратил десятки миллионов рублей личных средств, не считая наверняка невозвратного американского кредита.
– Так что, государь, придется обязательно вводить статус иностранного агента и с таким клеймом нельзя будет не только избираться в депутаты Думы, но и участвовать в общественной деятельности и политических партиях, публиковать свои статьи в газетах и журналах. Получил финансирование от чужого государства хоть на один рубль – значит, разваливаешь свою страну, значит – враг родины своей, России. Вопрос придется ставить только так. Готовься к тому, что люди с холодными руками и горячим сердцем зададут тебе в очень неуютном месте важные вопросы. На которые нельзя не ответить честно.
– Да, государь, придется отчаянно защищаться, а разрыв всех отношений со странами Антанты в определенный подходящий момент – это необходимый и первостепенный по значимости шаг. Без такого разрыва Германия нам ни за что не поверит. Кайзер и немецкие генералы знают все наши планы наизусть.
– А наши долги этим странам? Как быть с ними? Там одних процентов сколько!
– Долги будем отдавать, только если влезть в войну, их количество потом однозначно потопит страну. Насколько я помню, они вырастут с шести миллиардов до десяти миллиардов рублей чисто государственных долгов. Пока на выплату долга тратится пять-шесть процентов от бюджета – это весьма комфортные цифры. На время, когда ведутся боевые действия, просто заморозим все выплаты той же Франции, а вот Германии будем платить, там деньги совсем другие выходят. За время войны инфляция здорово обесценит все деньги, и франк, и фунт стерлингов, и рубль наш. А уж как марка немецкая обесценится – просто невероятно. Так что только приобретем от этого уменьшение долгового бремени. Что-то мне подсказывает, что у торгующей со всем миром России будет гораздо больше возможностей заработать, чем у воюющей, изнемогающей страны. В торговле наша сила, а война только в пропасть приведет, – говорю я свои искренние мысли.
– Мне в принципе понятна ваша мысль, – покачал головой император. – Однако, остаются вопросы. Я вполне допускаю, что после покушения в Сараево Российская империя сможет не ввязаться в войну. Да, повод обвинить Сербию и ту же Францию в таком преступлении – достаточно серьезный, чтобы разорвать все договоры о военной взаимопомощи. Выглядеть это будет совершенно по-иезуитски, только оно того стоит. Дальше, я понимаю, что без изоляции этих ваших агентов иностранного влияния и разрыва дипломатических отношений нам будет крайне трудно выстоять перед внутренним врагом. Принять необходимые законы я смогу без особых проблем, имею для этого все права, так же как усилить кратно работу Охранного отделения. Вот заставить исполнять эти законы только совсем не так просто, ведь я встану на пути у очень богатых и влиятельных людей.
