У добротного бревенчатого дома
Пелагеи внезапно прорезался голос. Причем не лишь бы какой, а
мужской, бархатный, пленительный. Таким только комплименты
делать.
— Ты сегодня само очарование, —
заявил он. — Настоящая фея.
Пелагея аж с табуретки свалилась.
Кудри нечёсаны, на носу пятно от сажи. По кружевным юбкам, которые
она носит одну поверх другой, так вообще прачечная плачет. Конечно,
к лицу и фигуре не придраться — хоть сейчас на конкурс красоты
выезжай. Но всё равно, с "феей" — это как-то уже перебор.
— Ай-яй-яй, — сказала она. — Врать
нехорошо!
Добавилось ей забот с утра пораньше.
Мало того, что кот по кличке Граф Ужастик подхватил какой-то вирус
не от мира сего, так еще и дом на воспитательную беседу
напрашивается.
Заслышав голос, Пелагея не стала
носиться с криками: "Караул! Помогите! Пожар!" Потому что,
во-первых, дом со всех сторон окружен густым лесом, и никто, кроме,
разве что, медведя, на помощь не придет.
А во-вторых, поживите в одиночестве,
как она, пару веков — и вы сразу поймете, что голоса в доме, где
кроме вас никого, — решительно не повод для беспокойства.
Еще Пелагея могла вполне вооружиться
кочергой, вычислить укрытие злоумышленника и накостылять ему по
первое число. Но если бы злоумышленник собирался украсть
что-нибудь, помимо ее сердца, он едва ли стал бы льстить ей ни свет
ни заря.
— Так как, ты говоришь, тебя зовут?
— поинтересовалась она, ставя разгореваться на плиту вчерашнюю
кашу.
— Э-нет, свое имя я не скажу. Для
начала мне надо убедиться, что ты ненормальная.
— Чего-чего?
— Не такая, как все, — смущенно
перефразировал дом.
На чердаке хлопнули крышкой люка.
Невидимка преодолел этаж с библиотекой и тайной комнатой, спустился
по винтовой лестнице, оставляя отпечатки пальцев на пыльных
перилах. Произвел оглушительный хлопок, а затем в воздух взмыли
черпаки, кастрюли, ложки с вилками и прочая кухонная утварь.
— Ерунда, — с олимпийским
спокойствием сказала Пелагея. — Мой кот и не такое может. Покажи
ему, Граф Ужастик!
Угольно-чёрный кот меланхолично
зевнул и нехотя повернул к хозяйке сытую морду. В его бездонных
глазищах рождались и умирали галактики. И несмотря на то, что он
подхватил потусторонний вирус, ему удалось поднять силой мысли
целый горшок с розмарином.
— Видал? — лучилась гордостью
Пелагея.
— Так и есть, — согласился тот. — Ты
абсолютно ненормальная! Точнее сказать, не такая, как все, — быстро
поправился он. — Но дай-ка я кое-что еще проверю...
Не успела она опомниться, как
очутилась в кольце рук. Невидимых и очень крепких. Кто-то
совершенно прозрачный возвышался позади нее, как огромная живая
мышеловка, и напряженно дышал в затылок.
— Эй, что за шутки такие? —
воспылала гневом Пелагея. — А ну пусти!
Но незнакомец как в рот воды набрал.
Стоит, держит. Хватка — железная.
Тогда Пелагея разозлилась
по-настоящему, извернулась и применила свой коронный приём по
выведению противника из строя. Раздался грохот падающего тела.
Где-то хрустнула чья-то кость. За хрустом последовало непечатное
междометие. И невидимка вынес окончательный вердикт:
— Решено. Подходишь!
— Куда подхожу? — не уразумела
Пелагея.
— На роль моей ученицы подходишь, —
жизнерадостно уведомили ее. — Только скажи-ка мне вот что. У тебя
хоть раз отношения были?
— Ну-у-у, — протянула она, — один
безумный поэт пытался сделать меня своей музой.
— Это не в счет, — отмёл
невидимка.
— А остальные от меня шарахаются.
Наверное, видят во мне призрак своей скорой кончины, — усмехнулась
Пелагея.
— Идеально, — прозвучал донельзя
довольный голос. — Ты действительно та, кто мне нужен.
***
Вечером, после ужина, чужак сообщил,
что желает остаться на ночлег. Весь день он ничего не ел и не пил.
Из того, что предлагала Пелагея, в рот и крошки не взял.
