Трепещущий лепесток каминного огонька завораживал, отправляя
сознание в близкое к трансу состояние. Пламя не разгоралось и не
затухало, оставаясь совершенным – давая ровно столько тепла и
света, сколько требовалось маленькой уютной детской комнате. Я
смотрела в камин почти не моргая, теряя очертания окружающих
предметов, лениво перебирая мысли в голове. Вот уже год моя жизнь
была абсолютно спокойной, предсказуемой и однообразной. Мне даже
казалось, что этот идеальный огонек – это я, запертая в этом доме,
в этой детской спальне без попыток вспыхнуть в жаркое пламя.
Камин в комнате наследников был единственным магически
заряженным предметом во всем доме. Артефакты стоили дорого и даже
мэр нашего города, в доме которого я служила, мог позволить лишь
немногие из этих предметов роскоши. Решение потратиться на
магическое пламя пришло после пожара, который случился на соседней
улице полгода назад и унес жизни двух детей. Рина Кэтрин Морроу
уговорила мужа обезопасить комнату столь долгожданных малюток.
Когда я приехала в Трокс, чета уже в течение долгого времени
пыталась завести детей. Кэтрин исполнилось тридцать, а к
бездетности как в диагнозах местных лекарей, так и сплетнях
городского сообщества, ее приговорили уже лет пять назад. Ее муж –
рэн Грегори Морроу – являлся отпрыском довольно древнего, но
обнищавшего аристократического рода. В отличие от отца, который
славился своим мотовством и беспечностью, у Грегори было много
амбиций, которые он смог реализовать на военной службе, снискав
расположение высокопоставленных лиц королевского двора.
Рассказывают, что он спас от когтей вервольфа какую-то знатную даму
из фрейлин императрицы. Возможно, это досужие домыслы, однако
Морроу получил назначение в провинциальный город Трокс на пост
мэра, а также обрел возможность выбрать невесту среди магически
одаренных девушек.
Практикующими магами женщины никогда не были, однако они могли
быть носителями магического дара, который наследовался детьми.
Магия мужчин потомкам не передавалась, однако, будучи проявленной,
служила интересам государства: свои навыки представители сильного
пола развивали в специальных учебных заведениях, а потом поступали
на службу в гражданские и военные структуры. Одарённые девушки же
вносились в специальный реестр, обучались семейным премудростям и
становились завидными невестами. Есть ли у них магический дар,
определяли только после совершеннолетия, однако тех, кто родился в
магических семьях, быть хорошими женами и матерями на всякий случай
учили заранее.
В богов в Империи не верили, а потому хвалу после рождения
одаренных детей возносили не в храмах. За справедливость и
несчастья у людей отвечала Судьба. Рэн Грегори много раз взывал к
ней, но лишь один раз по-настоящему истово проникся ее благодатью.
Это случилось, год назад, когда Кэтрин забеременела двойней.
Внезапная беременность казалась настоящим чудом, которое обсуждали
в каждом приличном доме Трокса. В женских гостиных дамы шептались,
что Кэтрин нашла себе любовника, а в мужских компаниях подшучивали
над Грегори – мол, наконец, попал в яблочко. Особо романтичные
особы вздыхали о том, как это мило, что чета не растеряла страсть
за десять лет брака и все же зачала детей. А я… я подозревала, что
инструментом судьбы и косвенной причиной долгожданной беременности
рины Кэтрин стала я, Элизабет.
– Лиз! Лиза, – услышала я громкий шепот. Кто-то тряс меня за
плечо. – Мэри и Дерек спят давно. Пора уложить их в кроватку. Рина
скоро придет поцеловать их на ночь. – Меня вытянула из дремы Полли,
курносая чернявая девушка с огромными лучистыми глазами. Она была
служанкой в доме Морроу, а также моей близкой, насколько это вообще
возможно, и единственной подругой. Глядя спросонья на ее милое
личико, я в который раз подумала, что быть свободной от магического
дара в нашем мире, пожалуй, награда. Полли копила на свое ателье,
выбирала мужа из трех достойных женихов, и не зависела ни от чьих
желаний, кроме своих собственных. В человеческих государствах особо
регламентировалась только жизнь одаренных женщин, остальные могли
выбирать свой жизненный путь сами. И в Крайде, и Фасире, и Намире
можно было встретить девушек, занимающихся торговлей, фермерством и
даже воинским делом. Конечно, большая часть все же были матерями
семейств, но это было следствием не жесткого патриархального строя,
а, скорее, выбором более комфортной формы существования.
