Снег падал с неба такими огромными хлопьями, будто всерьез собрался превратить улицы в замерзшие белоснежные реки, изгибающиеся под ровными углами. Еще немного, и по ним на самом деле придется пробираться точно вплавь, разгребая в разные стороны руками от груди обжигающе холодные сугробы. Взмах правой – и вот можно продвинуться на несколько сантиметров вперед. Левой – и еще немного пространства отвоевано у снежной стихии.
А плавать Соня не любила. Точнее, не умела, а любить то, что не умеешь – сложно. Да еще и снег на дух не выносила. Так что плавание по снегу в точно не входило в список ее занятий на вечер. Вообще-то у нее в планах было просто лежать дома, в теплой кровати, и смотреть по телевизору трогательный фильм, желательно про любовь. Какой-нибудь такой, чтобы в конце непременно можно было всплакнуть от счастья за главных героев.
Но планы планами, а декабрь и напарница по работе внесли в него свои коррективы. Последний месяц в году, который вообще-то должен приносить чудеса и волшебство, а не непогоду и разочарования, обрушил на ее голову снегопад, заваливший все протоптанные за день тропинки. А Настя позвонила и “обрадовала”, что заболела и не сможет выйти на смену. И слезно умоляла подменить ее пару дней. И не откажешь ведь – у самой сессия на носу, а вдруг и Соне понадобится лишний день на подготовку. Да и Настя девчонка хорошая, всегда прикроет спину на работе.
Поэтому на сегодняшний вечер Соне пришлось расстаться с уютной кроватью и выйти на мороз. Медленно продвигаясь по сугробам, искрящимся под неровным светом фонарей, она то и дело проваливалась в снег до самых колен и раздраженно пыхтела, проклиная его на чем свет стоит.
“И почему я не родилась где-нибудь в Калифорнии? Сейчас лежала бы у бассейна с коктейлем в руках, а не вот это вот все. Нет же, угораздило появиться на свет в Сибири. Не зря сюда людей в ссылку отправляли, ой, не зря…” – крутилось у девушки в голове, пока она понемногу преодолевала расстояние между своим домом и супермаркетом, в котором подрабатывала вот уже второй год.
Издав возглас – нечто среднее между победным кличем марафонца, пришедшего к финишу первым, и криком облегчения человека, вышедшего из леса после пяти дней блужданий по нему, – Соня добрела до служебного входа. Зубами стянула с руки перчатку и достала из кармана бейдж, которым открывалась дверь для персонала. Руки мгновенно заледенели и одеревенели, и проклятая карточка вывалилась из непослушных пальцев прямо в сугроб.
– Черт! Только не это! – Соня застонала и закатила глаза.
Сбросила с плеча сумку и, вновь натянув перчатку, опустилась на колени. Запустила руку туда, где осталось углубление от провалившегося бейджа. Сначала пошарила в сугробе кистью, но ничего не найдя, засунула руку по локоть, а потом и по плечо, изогнув тело под немыслимым углом. Дурацкий кусок пластика как сквозь землю провалился! А она уже действительно доставала кончиками пальцев едва ли не самой земли. Кажется, если постараться, можно даже ухватиться за травинки, погребенные под толстым слоем снега.
– Сонь, ты что ли? – Девушка так увлеклась поиском, что даже не заметила, как дверь служебного входа скрипнула, и на улицу выглянул парень.
Соня резко дернулась и бейдж, который она только что нащупала, снова выскользнул из пальцев.
– Да чтоб тебя! – выругалась она.
– Меня?
– Да не тебя, – отмахнулась девушка. – У меня бейджик в сугроб упал.
– Почему я не удивлен, Агафонова? – Брови парня скептически изогнулись, и он, запахнув на груди куртку, вышел на улицу. – Отойди.
Соня, кое-как вынырнув из глубокого сугроба, попыталась подняться, но только глубже увязла в снежном плену. Хрустящая холодная субстанция теперь была повсюду: набилась в сапоги, в рукава, попала под воротник пуховика и попыталась даже проникнуть в рот. Издав тяжелый вздох, парень едва ли не за шиворот одним рывком поднял Соню на ноги. А затем изящным движением фокусника с первой попытки вытащил из сугроба заветный бейдж. Девушка чуть зубами не заскрипела от злости, а вот снег на них все-таки скрипнул, тут же превращаясь в воду. Вот почему всегда так?
