Марина вручает мне огромный
тяжеленный поднос, на котором стоит шесть стаканов с крепким
алкоголем, и кивает в дальний угол клуба:
– Тринадцатый стол.
– М-мне кажется, я не донесу... –
бормочу неуверенно. Сегодня все-таки первая рабочая смена, а меня
еще и заставили нацепить каблуки, на которых я в жизни не ходила, и
короткую узкую юбку... чертовски неудобно!
– Донесешь, – уверенно кивает Марина
и скрывается за дверью подсобки, а я с ужасом смотрю вперед.
Дорога до тринадцатого столика –
настоящее минное поле.
Десятки пьяных танцующих людей,
которые размахивают руками и жестикулируют. На полу – пролитые
коктейли и даже битое стекло. Тьму прорезают разноцветные софиты, в
воздухе – клубы кальянного дыма.
Чтобы добраться до места, ни с кем
не столкнувшись, не поскользнувшись, ничего не пролив, придется
непросто. Я бы и в кроссовках не факт, что справилась, а тут еще
эти дурацкие каблуки...
Но делать нечего: я ведь сама решила
поработать в ночном клубе в последнее лето перед универом, чтобы
потом иметь немного карманных денег... Никто меня не заставлял. Так
что придется привыкать.
Перехватив поднос покрепче, я
направляюсь к нужному столику, стараясь обходить самых пьяных и
самых танцующих. Медленно шагаю по самому краю, по кромке танцпола.
Вроде бы даже никого не задеваю.
Но я рано радуюсь: уже почти
добравшись до места, я вдруг зацепляюсь каблуком за какой-то выступ
на полу, и стаканы, громко ударяясь друг о друга, летят прямо на
тринадцатый столик, за которым сидят шесть мужчин...
Мне удается устоять на ногах и
перехватить поднос, но виски и коньяк вперемешку с битым стеклом
заливают какие-то бумаги, которые лежали на столе, а мужчины
вскакивают и матерятся.
Я с ужасом смотрю на них: нет, это
не мужчины, это настоящие громилы.
Каждый – метра под два ростом,
накачанные, забитые татуировками, затянутые в майки и
кожанки...
Если честно, похожи на
бандюганов.
Я слышала, что в Лефортово есть
какая-то банда, но чтобы увидеть их воочию, да еще и так
подставиться...
– Ты чо, ходить разучилась, сука?! –
рыкает на меня один из громил, и я инстинктивно отступаю, прижимая
к груди поднос, как щит:
– П-простите... я нечаянно...
Другой фыркает:
– Ну да, конечно, нечаянно... За
дураков нас держишь?! – а потом обращается к третьему: – Думаете, я
не врубаюсь, что Вепрь нас наебать решил?! Ваша девчонка,
Серый?!
– Варвар, ты ебу дал?! Нахера нам
это?!
– Да ла-а-адно, не стройте из себя
невинных! – рычит тот, которого назвали Варваром. – Вепрь передумал
заключать перемирие, но признаться честно член не дорос! Вот и
подослал девку, чтобы она нам все доки испортила! Как их теперь
подписывать, а?! – мужчина выдергивает из-под битых стаканов стопку
бумаг, рвет ее в мокрые клочья и швыряет в лицо своему
оппоненту.
Я наблюдаю за этой потасовкой, и
сердце у меня уходит в пятки.
Кажется, я помешала заключению
какого-то перемирия между бандами.
О боже... надеюсь, они меня не
убьют...
Осторожно, надеясь, что меня не
заметят – потому что Варвар и Серый бросаются друг на друга, как
бойцовские псы, а остальные пытаются их растащить, – я начинаю
медленно, по одному маленькому шагу, отступать в сторону
танцпола... Думаю, это была моя первая и последняя смена в этом
клубе. Не хватало еще в какие-то криминальные разборки
влезть...
Шаг. И еще шаг.
Но моим мечтам не дано сбыться:
– Стоять, синеволосая! – рявкает
мужской голос, и я уже узнаю Варвара.
Несмело поворачиваюсь и бормочу:
– Я... я хотела принести тряпку,
чтобы все убрать...
– Другие уберут, – отрезает Варвар.
– А ты с нами поедешь.
– К-куда?! З-зачем?! – спрашиваю,
дрожа, как осиновый лист, и до боли, до побелевших костяшек
впиваясь в поднос.
– К нашему боссу, – криво усмехается
мужчина. – Расскажешь ему, как угробила шанс на перемирие, которого
мы добивались два ебаных года.
