Глава 1
-Мам, и все-таки я не понимаю, зачем
нам ехать в республику? Семья Рустама ведь тоже живет в Москве,
почему мы не можем отпраздновать помолвку дома?- спрашиваю я, когда
мы, наконец, выдыхаем после суматошной дороги в аэропорт.
Как назло, собрали с утра все пробки
и были почти обречены опоздать на рейс. Еле-еле успели до закрытия
регистрации.
-Фатя, хватит уже,- выдыхает мать,-
не зли ни меня, ни отца. Ты и так выросла оторванной от традиций и
обычаев, совсем орусела. Семья жениха попросила провести церемонию
дома, что в этом зазорного? У Рустама бизнес не только в Москве, но
и в республике. Привыкай, что теперь часто придется мотаться между
двух домов…
Привыкай… Я пока даже представить с
трудом себе могла, что совсем скоро наступит тот момент, когда моя
жизнь кардинально изменится, да еще и так…
Когда мама говорила, что я обрусела,
это она еще скромничала. Я не обрусела. Вернее было сказать, что я
вообще не чувствовала себя кем-то другим… Я родилась в Москве, вся
моя жизнь была в Москве- друзья, интересы, любимые места, учеба в
университете… Да, в свои девятнадцать я не шастала по ночным
клубам, не зависала в кафе и ресторанах с плохой репутацией до
поздней ночи и не встречалась с мальчиком, но дело было не в том,
какой я национальности или традиций. У меня и моих подружек, среди
которых к слову большинство было чисто русских девочек, совсем
другие интересы- мы были поглощены получением знаний, что забирало
всё свободное время. Все, кто учился в мединституте, меня прекрасно
поймут…
Да и странно как-то в таком возрасте
бросаться в объятия первого встречного, словно бы твой поезд
уходит, а ты еще не встретил того самого…
Родители очень любили меня и ни в
чем не отказывали. А возможности побаловать единственную дочь у них
были довольно солидные- у отца свой крупный бизнес- несколько
торговых центров по столице, несколько пищевых предприятий в
республике. Так что в понимании окружающих я росла
«принцесской».
И реально казалось, что моя жизнь
будет сказкой всегда. Что родительская забота и любовь станут моим
добрым талисманом и иммунитетом от любой несправедливости и
несовершенства этого мира.
И потому фразу одной неприятной
соседки в республике, которую она бросила мне лет в тринадцать, я
запомнила так надолго…
- Что, Фатя, выросла уже? Какой
красавицей стала… Вон, Марат все глаза уже сломал, не слезает с
абрикоса, который на ваш сад смотрит…
Сердце кольнуло от упоминания
имени того, в кого я была влюблена столько, сколько вообще себя
помню…
- Азбека, иди своей дорогой,
хватит дочку мою смущать,- усмехнулась мама, не очень жалующая
странноватую соседку, вечно выдающую всем в лицо неудобную
правду.
-А что, пусть девочка хоть
немного порадуется. Вот, продадите ее скоро подороже- только и
останется, что радоваться таким воспоминаниям. От того, что кто-то
на кого-то смотрит, худо не становится, а вот приятно- да…
Я тогда все никак успокоиться не
могла, маму расспрашивала. Почему меня должны продать? Я что, вещь?
Она ведь про замужество? Но так кто меня выдаст так, я только по
любви…
Мама отмахивалась, говоря, что все
это чушь и Азбека просто блаженная, которая несет что попало. Я
верила маме, потому что она не была частью этого кавказского мира,
влекущего меня, дорогого моему сердцу, но все равно мало
понятного.
Мама русская. Они поженились с отцом
по большой любви, которая победила все злые языки и кривые взгляды,
коими так славится моя малая родина. Отец приехал в Москву из
республики учиться на инженера. Мама была студенткой того же вуза.
Их любовь вспыхнула, как спичка… И уже спустя полгода, несмотря на
беспокойство ее родителей, коренных москвичей- интеллигентов, они
поженились.
