Из моего дневника, февраль 1970 года:
«Ну вот я и приехала из Москвы. Сегодня утром в 6 часов вышла из поезда вместе с девочкой, её тоже зовут Таня. Её должны были встретить, но опоздали, и мы решили немного постоять на перроне вдвоём. И тут подходит мама, я даже не поверила своим глазам. Мы расцеловались, я страшно по ней соскучилась. Как бы и где бы ни было хорошо, всё же с мамой лучше…»
Созвонились с сыном:
– Денис, сегодня бабушке 109 лет, а в следующем году круглая дата – 110 лет. Хочу написать и издать книгу. Поможешь?
Часть 1. Воспоминание о маме
Моя мама – удивительная женщина: всё, что она делала, было на все 100% правильно. Она готовила настоящее топленое масло «Гхи» из сливочного масла и только его использовала при приготовлении еды. Она топила свиное сало и только на нём, а не на подсолнечном масле, жарила картошку. Она приучала нас к усидчивости. С самого начала учёбы в первом классе отсчитывала 10 спичек и заставляла любой текст, даже в три слова, читать 10 раз. Делая что-то по хозяйству она никогда не стояла над душой, но при этом всегда замечала мои попытки тайком передвинуть спичку в кучку прочитанных. Какое-то время мы жили на Севере и однажды в нашу семью на несколько дней определили пожить девочку-двоечницу четырёхклассницу (что-то случилось с её матерью-алкоголичкой: посадили на трое суток или что-то ещё?). Мама усадила Катю за стол с десятью спичками. После еле-еле прочитанного по слогам все 10 раз текста, она не смогла даже его пересказать. На следующий день Катя бежит к нам домой, размахивает портфелем и кричит:
– У меня четвёрка-а-а-а!
Это была первая четвёрка в её жизни.
Иногда мама так проверяла нас:
– Открой пошире глаза, я узнаю, говоришь ли ты правду.
Я изо всех сил таращилась и старалась скрыть свою фантазию, а мама, улыбаясь и хитро прищуриваясь сообщала:
– Вот-вот, вижу, что ты говоришь неправду!
– Как? Я же широко открыла глаза! Как мама увидела, что я говорю неправду? – сокрушалась я.
В детстве мне мама часто повторяла:
– Лень впереди тебя родилась, – когда мне чего-то не хотелось делать.
– Давайте, побегайте! Почему вы всё время тихо сидите и играете? Мне сказали, что дети должны бегать!
Мы с сестрой три раза обежали вокруг стола, подбежали к маме и спрашиваем:
– Еще бегать?
Мама махнула рукой, поняв, что нам не интересно бегать.
Мама лежала на диване, я примостилась рядышком и подумала:
– Как я буду жить, если мамы не станет? – и спросила:
– Мама, когда ты умрёшь?
Мама рассердилась на меня и не разговаривала какое-то время. У неё была привычка не разговаривать, если ей что-то не нравилось. Это происходило неоднократно.
Моя прабабушка была княжной. Мой дедушка Джан Оганесов с бабушкой Сирануш жили в Западной Армении, и, когда в 1914 году случилась турецкая резня, из Трапезунда (сейчас называется Трабзон) на пароме бежали в Советский Союз. Так они оказались в Баку, где в 1915 году родилась моя мама. Оттуда семья перебралась в Кисловодск. Их было три миниатюрных сестры: хромоножка Арусяк, красавица Арфеня и самая маленькая – моя мама, прекрасная Мария. Куда только ни возил мой дедушка старшую дочку, но так она и осталась хромать. К Арфене сватался очень симпатичный парень, в которого влюбилась и Арусяк. Арусяк выкрала семейные драгоценности, отдала жениху сестры и таким образом «соблазнила» его. Они поженились. Дедушка простил Арусяк, а, может, и вовсе не сердился. Он был очень богат: ему, на правах долгосрочной аренды у государства, принадлежали Нарзанные ванны в Кисловодске (которые он модернизировал, чем привлёк в город больше отдыхающих), несколько ресторанов (славившихся отличной кухней) и гостиница «Парк» на Пятачке. Он любил весело проводить время с молоденькими красавицами, гулял на широкую ногу: бывало, с грохотом проезжал на фаэтоне по мощёным улицам, а люди вслед цокали языками, кивая головами в его сторону:
