– Джей! Пошли смотреть, как вылупляются мандарины!
– Ур, меня вторая мама не пускает. Говорит, что снова вся изгваздаюсь в мандариновом соке…
Да, это был убийственный аргумент, и не возразишь даже.
Дело в том, что мандарины начинают вылупляться после двенадцатой Желтой Луны. И собирают их до середины сезона Красной. К тому же собиральщикам надо иметь очень чувствительные, не загрубелые, как у взрослых, подошвы, чтобы вовремя почувствовать их вибрацию и не дёрнуться в сторону. Иначе фонтанирующие брызги сладкого фиолетового сока от стремительно выдирающегося из-под почвы наружу и взорвавшегося у тебя под ногами мандарина окатят посильнее старого корабельного брандспойта – и ты недели две будешь ходить с фиолетовой, мерцающей в бордовых сумерках Красной Луны серебристыми искорками, кожей. И все будут знать, что ты неуклюж и бестолков. И обзывать Фиолетовым Жиком. А всю одежду, придуманную, кстати, из верхнего обработанного слоя мандариновой кожуры, придётся выкидывать, так как после невольной окрасочной процедуры она в течении десяти-пятнадцати минут съёживается до размеров кукольной. Те, кто ходил за мандаринами без запасной одежды или не сумел стырить у родителей облегчённый ремонтный скафандр, зачастую прибегали домой нагишом. В боевой фиолетовой раскраске Жиков.
Меня голым видели всего один раз – когда мне было всего шесть лет…
Вторая мама у Джей совсем ещё девчонка. Подумаешь – всего на семь Осенних Ветров старше меня. И на восемь с половиной – Джей. Но уже важничает вовсю! Ещё бы – её Первая мама, бабушка Марго – наследственная Начальница репродукционного корабельного блока, куда входит и Проклятый Генетический Банк.
Сейчас бабушка Марго – Первая Жена дяди Влада, наследственного корабельного Штурмана. Кто такой Штурман, я пока не знаю, хотя и догадываюсь. Навигацию проходят в последнем, пятом классе, а я учусь в третьем.
В моём третьем-бис кроме меня учится ещё 9 мальчишек. Остальные 32 ученика – это девчонки. В третьем-прима ещё хуже – там всего семеро ребят на тридцать пять девчонок. В прошлые Осенние Ветра их было 11. И в их исчезновении в конце сезона Зелёной Луны Старшие женщины из Совета до сих пор винят Ингвара, моего отца…
Репродукцию и Генную биологию мы уже прошли. Ещё в Первый, самый длинный, сезон Трёхлуния. Именно тогда я и узнал, почему в посёлке населением триста шесть человек всего двадцать восемь мальчишек в возрасте от нуля до шестнадцати лет и пятеро взрослых мужчин… Курс нам рассказывала бабушка Марго. И всем приходилось его внимательно слушать. Всё равно – делать в это время больше и нечего. Ведь, кроме всего прочего, в этот первый календарный сезон, когда над головой висит пирамида из трёх Лун, особенно и не погуляешь. То возникает внезапная сверхионизация воздуха, такая, что потом долго не можешь ни к чему металлическому прикоснуться – искра пробивает, будь здоров! То локальное изменение гравитационного поля – и можно, случайно топнув ногою, взлететь метров на пятьдесят, а там – куда тебя ветер отнесёт; а может так прижать к поверхности, что, захоти позвать кого на помощь – не получится, только челюстные мышцы порвёшь в попытке открыть рот. То световая аберрация, неожиданно возникающая при необъяснимом образовании миниатюрных воздушных линз – тогда можно запросто потерять ориентацию, отойдя от порога дома метра на 3—4. А то просто – очень сильный ветер. Такой, что виднеющуюся в двух милях за посёлком Колонии махину Корабля визуально покачивает из стороны в сторону – и это не смотря на то, что он всегда в это время расчален канатами толщиной с ногу моего отца, наследственного Безопасника.
