– Доктор, как он? – с волнением выпалил дед, когда из операционной медленно вышел врач, и устало посмотрел на нас. Было видно, что операция вымотала его до предела. Четыре часа мы с дедом сидели тут, в коридоре больницы, и ждали хоть каких-то новостей.
С нами ещё Света рвалась ехать на скорой, но разрешили только близким родственникам, так что ей пришлось остаться дома, и ждать от нас звонка.
Я думал, что Айку сразу увезут в психушку, но нет, приехала полиция, и её усадили в машину вместе с матерью. Ещё полицейские хотели сразу всех опросить, но мы с дедом даже слушать их не стали, и полезли в скорую. Не до них пока. Сейчас главное было жизнь отца, всё остальное – потом.
Я даже сам от себя не ожидал, что окажусь на столько потрясён случившимся и буду так переживать за отца Сайто. Казалось бы, чужой для меня человек, которого я почти и не знаю. Да, неприятно, конечно, даже жалко, но что будет настолько жалко и страшно за него, что в груди аж сердце сжималось, и в глазах темнело, я от себя и не ожидал. Как будто часть меня, где-то глубоко внутри, чуть ли не билась в истерике и требовала от меня каких-то действий.
Я привычно списал это на осколки личности Сайто, которые, видимо, ещё оставались где-то на краю сознания, а потом задумался… Осколки ли?
Времени на то, чтобы подумать, у меня было много, пока мы с дедом молча ждали новостей, и поневоле мои мысли пошли в сторону того, а куда, собственно, делась личность самого Сайто?
Поначалу, когда я только попал сюда, я думал, что Сайто погиб в той аварии, и я занял пустую оболочку, но… Всё чаще и чаще я ощущал, что эмоции Сайто периодически пробиваются наружу. Да и как бы я перенял его воспоминания, если бы он был мёртв?
Затем я решил, что какая-то часть личности Сайто осталась где-то во мне, её осколки, которые и давали мне воспоминания, и чьи эмоции я иногда и ощущал, а вот сейчас подумал – А осколки ли?
А что если, Сайто не умер, и никуда не пропал, а просто оказался заперт в своём же собственном теле, когда я вселился в него, и невольно перехватил у него управление телом? И теперь он сидит где-то в моём сознании, не имея возможности ничего сделать, и лишь в моменты сильных потрясений его эмоции проскакивают наружу?
Это было бы… ужасно. Бедный парень, если это всё действительно так. Представляю, как он там меня ненавидит… А я даже ничем не могу ему помочь. Ну, не шарахаться же головой об стену, или не кидаться под машину, в попытках всё исправить? Боюсь, мы тогда просто оба останемся без тела. Если ты меня слышишь, Сайто, то прости… Поверь, не я во всём этом виноват. Не знаю, кто, но точно не я.
И ещё не стоит исключать того, что рано или поздно он сможет вернуть контроль над своим телом, и тогда уже я окажусь в плену сознания…
Представив себе перспективу годами находиться в теле, но не иметь возможности ничего делать, меня аж передёрнуло. Впрочем, глупо переживать о том, чего никак не можешь изменить…
– Состояние тяжёлое, но стабильное, – глухо произнёс врач, – Вовремя его привезли. Ещё бы минут пять, и мы бы его уже не спасли. Не могу сказать, что опасность миновала, но шансы на благополучный исход оцениваю, как неплохие. Сейчас остаётся только ждать. Организм у него крепкий, должен справиться.
– Мы можем его навестить? – тихо спросил дед.
– Нет, конечно, – с недоумением глянул на него доктор, – Пока он в реанимации, к нему никому нельзя. Да и в сознание он ещё не пришёл. Езжайте домой. Дня два к нему точно ещё никому нельзя будет. Мы позвоним вам, когда состояние больного стабилизируется, и он будет переведён в общую палату.
– Может, лекарства какие-то нужны? – вмешался я в разговор, – Или оплатить что-то надо?
