Глава 1. Маникюр, который закончился похоронным маршем
– Скажите, а у вас есть лак под цвет гроба? – спросила меня клиентка и томно закатила глаза.
Я чуть не уронила пилочку. Обычно женщины в моём скромном салоне «Красота от Маши» просят что-то более банальное: «нюд», «бордо», «шампань». Но чтобы «под цвет гроба» – впервые!
– Простите, под какой? – осторожно уточнила я.
– Под цвет гроба, – повторила дама, как будто речь шла о самом обыденном выборе. – Он будет дубовый, с золотыми ручками. Хочу, чтобы маникюр гармонировал.
Сказать, что я опешила, – ничего не сказать. Дама, между прочим, выглядела вполне живой: щеки румяные, духи дорогие, волосы уложены так, что ни один циклон не справился бы. Я мысленно решила: передо мной очередная эксцентричная клиентка.
– Может, вы имели в виду вечернее платье? – попыталась я сгладить ситуацию. – Обычно девушки подбирают лак к наряду.
– Нет, именно к гробу, – улыбнулась она так, будто говорила о новом автомобиле. – Ведь я же должна быть красивой, когда буду лежать…, ну вы понимаете.
Я поняла. И мне сразу захотелось сбежать из собственного салона. Но куда там – клиентка уже водрузила руки на стол и потребовала:
– Красим!
Я вздохнула, выбрала самый тёмный бордовый оттенок, и пока возилась с её ногтями, пыталась завести разговор на нейтральные темы. Но не тут-то было.
– Ах, Маша, – доверительно произнесла она, – вы ведь понимаете, смерть – это тоже событие. Вот у моей подруги Светки – совсем недавно похороны были, так все ахнули: лежала как королева. Маникюр, причёска, платье от кутюр. А я чем хуже?
Я чуть не уронила баночку с лаком.
– Вы… простите… готовитесь к…
– Ну конечно! – перебила она. – Уже всё заказала. Гроб, венки, музыкантов. Осталось только дождаться часа «икс».
Тут я окончательно решила, что у дамы не все дома. Но деньги она платила исправно, и даже чаевые оставляла щедрые, так что спорить не стала.
Звали её, кстати, Маргарита Львовна. Богатая вдова, судя по кольцам на пальцах, серьгам в ушах и манере разговаривать так, будто весь мир обязан аплодировать её прихотям.
– Вот, – сказала я, закончив маникюр, – можете полюбоваться.
Маргарита Львовна вытянула руки и долго изучала ногти, словно решала, достаточно ли она эффектна для вечности. Наконец кивнула и довольно произнесла:
– Прекрасно! Если завтра умру, буду самой стильной покойницей в городе.
Я скривилась, но промолчала.
На следующий день моя жизнь разделилась на «до» и «после».
Утром я пришла в салон, едва допив кофе, и едва не споткнулась у двери. На крыльце стояла толпа. Люди шушукались, переглядывались и явно чего-то ждали.
– Простите, что случилось? – спросила я, протискиваясь к двери.
– Вы что, не слышали? – ахнула соседка по зданию, продавщица из цветочного магазина. – Ваша клиентка вчерашняя, эта… как её… Маргарита Львовна! Её нашли ночью в собственной спальне. Мёртвую!
Я чуть не выронила ключи.
– Как мёртвую?!
– Так и мёртвую, – подтвердила соседка. – Причём, говорят, лежала в новом гробу, в платье, с макияжем и… маникюром!
У меня по спине пробежал холодок. Это что же, получается – я вчера сделала покойнице последний маникюр?
Толпа загудела. Кто-то шептал про отравление, кто-то – про самоубийство, а третьи утверждали, что всё это странно: слишком уж тщательно подготовленная смерть.
Я заперлась в салоне, села на диван и принялась трястись. В голове крутилась одна мысль: «Не дай бог, меня теперь потащат в полицию!»
И действительно – через полчаса на пороге появились два мрачных мужчины в штатском. Один был худой, как жердь, второй – пухлый и розовощекий.
– Вы мастер маникюра Мария Петровна? – спросил худой.
– Я, – пискнула я.
– Тогда собирайтесь, поедем, побеседуем.
