– Марша Франческа Блум!
Голос мадам Фокстер, ментора по зельеварению и, по совместительству, самого страшного кошмара любого студента академии, заставил меня вздрогнуть и торопливо подняться со своего места.
Мадам Фокстер редко повышала голос, предпочитая обходиться убийственным взглядом и саркастичными замечаниями, но если уж она обращалась к студенту по полному имени – дело швах! Я робко подошла к кафедре, где возвышалась массивная фигура ментора. Та не сводила с меня ледяного взгляда, от которого мороз продирал по коже.
– Да, мадам, – пролепетала, стараясь не смотреть в глаза Фокстер. Потому что всем известно, что смотреть в глаза разъярённому хищнику опасно для жизни и ментального здоровья.
Студенты в аудитории затихли, с интересом наблюдая за разворачивающейся драмой. Присцилла, главная сплетница кампуса, подалась вперед и даже рот приоткрыла в предвкушении скандала.
– Мисс Блум, потрудитесь объяснить, что это за болотная жижа! – Мадам Фокстер продемонстрировала пузырек, наполненный чем-то отвратительно зеленым. – По-вашему, это похоже на лечебный отвар? Может быть, решили внести свой вклад в развитие болотистой экосистемы нашего кампуса?
По аудитории прокатилась волна смешков и шепотков. Одногруппники с удовольствием обсуждали, как я в очередной раз села в лужу. Зельеварение мне не давалось совершенно. Сколько бы я ни зубрила рецепты из тяжелых пыльных книг, сколько бы ни потела над котлом, изводя редкие и дорогие ингредиенты, результат оставался плачевным. Особенно это обидно, когда ты дочь прославленных зельеваров Виктории и Альфреда Блумов, чья слава облетела, кажется, все уголки Мидленда. Возможно, я тот самый ребенок гениев, на котором природа «отдохнула»? Маменька не раз говорила, что я «не получилась». М-да… Не то что Аластер.
Мой брат, студент старших курсов нашей академии, удался на славу! Аластер был гордостью семьи, талантливым зельеваром, любимчиком преподавателей, грозой девичьих сердец и, разумеется, полной моей противоположностью. Он с легкостью смешивал ингредиенты, создавая шедевры, способные исцелять, защищать и даже менять судьбы. А я… я лишь тратила впустую редкие коренья, перегоняя их в зловонные отвары, опасные для жизни и здоровья. Может, меня прокляли в младенчестве?
Я густо покраснела и попыталась оправдаться:
– Мадам, я… э… не понимаю, как так вышло. Когда я сдавала свою работу, отвар был прозрачным, как и полагается.
Мадам Фокстер вскинула бровь, выражая крайнюю степень скептицизма.
– Позорище! – донесся с задних парт бас Джеффри Пибоди, а затем еще и прилетела скомканная бумажка, угодив аккурат мне в лоб. Я смерила придурка уничтожающим взглядом и тайком показала кулак из-за спины.
«Конец тебе, Пибоди. Я этого так не оставлю!»
Впрочем, ментор решила не замечать вольностей Джеффри.
– Мисс Блум, ваши оправдания звучат столь же нелепо, как попытки тролля научиться балету. Вы не просто провалили задание, вы опозорили нашу славную кафедру! За это я назначаю вам дополнительное дежурство в лаборатории. Будете драить котлы до тех пор, пока они не заблестят! А теперь сядьте на место и не забудьте забрать с собой эту… эту… квинтэссенцию вашей бездарности.
Я поплелась обратно на свое место, чувствуя на себе взгляды всей аудитории. Пузырек с мерзкой жижей поспешила спрятать в сумку.
Как только урок закончился, я пулей вылетела из класса и направилась в старую оранжерею.
– Постой! Марша, погоди! – Я слышала крики Труди, моей закадычной подруги, но останавливаться не собиралась. Это у меня с зельеварением плохо, а с легкой атлетикой – отлично.
Выбежав на витую лестницу, я лихо оседлала перила и скатилась вниз, распугивая все еще сонных после первого урока студентов.
