— Чаво встал-то? Иди
давай! — прикрикнула ишвари и больно ткнула меня своим пальцем с длинным
когтем. — Заждались тебя поди. Топай, да поживей!
Не подчиниться не было никакой возможности, но
выходить на сцену было… нет, не страшно. Противно. Давненько я себя не ощущал
вещью.
Отправившись на выручку своим соплеменницам, нас,
мужчин… самих переловили, надели ограничивающие магию и другие способности
ошейники, и стали продавать на аукционах диковинок. Фу! Даже думать об этом
противно! Причём устроители аукционов рекламировали нас как «жрецов любви», но
при этом у них проскальзывали фразы, что использовать нас можно как угодно. И
вот это «как угодно» очень пугало и больно било по самолюбию.
— Эй, ишвари, это что такое?!
— глашатай аукциона остановил меня, не давая выйти из коридора, ведущего
прямиком на сцену, к зрителям аукциона.
— А шо не так? — засуетилась ишвари,
крутя меня и рассматривая со всех сторон. Когда-то она наверняка была статной
красавицей, но сейчас представляла из себя сгорбленную сварливую старуху.
Единственное, что у неё осталось от времён, когда за ней толпы поклонников
бегали — это её длинные чёрные когти, и пушистый хвост, нет-нет, да и
показывающийся из-под юбки.
— Так у него всё плетьми висит, а
должно, — металлический жезл коснулся члена, действительно мягкого и
спящего, скрытого своеобразной набедренной повязкой, — вот тут — стоять и,
натягивая, топорщить ткань. А вот это, — на сей раз жезл прикоснулся к
хвосту, — должно метаться в нетерпении. Этот красавчик должен быть страстью во
плоти. А у нас тут что? Печальная немощь?! Не пойдёт! Иди и приготовь его как
следует. Если сама не можешь, то заставь тех, кто сможет разбудить его
природные аргументы. Давай, да пошустрее!
— Ну, пойдём, буду тебя готовить, —
предвкушение в голосе ишвари мне не понравилось. Но за неповиновение тут
жестоко наказывали, причём не физически, чтобы шкурку не портить, а ментально,
приспособив к этому делу одну из наших девушек, видимо убедив её, что это мы,
мужчины, её не просто не уберегли, а сами же и продали в рабство. И при
необходимости, эта красавица мстила нам. На себе я не успел опробовать силу её
дара, но видел, как ломало и буквально выкручивало одного несговорчивого
пленника.
— Ну-ка, шо у нас тут имеется? — пальцы
ишвари проворно нырнули под набедренную повязку, и я едва позорно не вскрикнул,
когда почувствовал острые когти на мошонке. — Довольно прилично.
Оценка части моего достоинства, конечно,
порадовала, а вот прикосновение длинных острых когтей в крайне нежной части
меня — нет. — Говори быстро, как тебе нравится. А то я всё равно
узнаю, но для этого придётся перепробовать все варианты. Так как —
понежнее, — острый коготь лёгким движение прошёлся по промежности,
заставляя напрячься. — Или всё-таки пожёстче? — на этот раз кожаный
мешочек был буквально схвачен и довольно ощутимо сжат цепкими пальцами с опасно
длинными острыми когтями. Ещё не больно, но уже близко к этому. Ещё буквально
чуть-чуть сильнее сожмёт, и всё, меня согнёт от боли. Наверно. Я такого ещё не
испытывал, так как брачный возраст у меня только через год позволил бы
претендовать на возможность стать мужем. А до этого меня могла касаться только
мать, да и то, до определённого возраста, пока мне требовалась помощь. Но из
возраста ребёнка я давно вышел, так что уже почти забыл — как это, когда кто-то
чужой касается в самом интимном месте.
— А может тебя женщины не привлекают? Может
позвать Алира? Он у нас универсальный специалист, может подготовить и
мальчиков, и девочек.
— Вот уж точно нет, — буркнул, и
дёрнулся было подальше от этой наглой старухи. Вот только зря я это
сделал — мои яица она из своих когтистых рук так и не выпустила. Боль не
заставила себя ждать, и я взвыл.
