- Договоримся может?
Смотрю в наглую харю и испытываю
огромную тягу немного подрихтовать ее. Очень хочу, но не могу. Не
положено. А жаль! Воистину некоторые скромные желания не могут
исполнится, потому что нахожусь при исполнении. То есть должен
держать себя в руках, быть беспристрастным и неэмоциональным.
Как Понтий Пилат.
- В стенах моего кабинета ведите
себя нормально, – монотонно выговариваю зажравшемуся мажору. – В
салоне машины при задержании обнаружено, – кидаю перед ним пачки
таблеток и коробки с травой. – Ваше. – Не спрашиваю. Утверждаю. –
Признаете?
- Не-а! Я вообще-то имею право на
один звонок. Слышь, следак. Хорошо выебываться. Бери бабки и
разойдемся с миром.
Так … Время бесстрастности
заканчивается, как короткий выпуск детской передачи «Спокойной
ночи, малыши». То есть быстро и увлекательно.
Камеры у меня в кабинете не
работают. Не удивляемся. Перебои с оборудованием. Ничего не
поделать. Не торопясь, встаю. Мажор меняется в лице, затравленно
наблюдает, как замыкаю дверь и разминаю шейно-воротниковую.
Хрустит.
Захватываю тонкую шейку пиздюка
двумя пальцами и давлю на болевые точки. Слегка, аккуратно,
чрезвычайно заботливо прижимаю к столешнице. Наклоняюсь к уху,
основательно доношу информацию.
- Слышишь, сладкий, сейчас
отгребешь. Смотри внимательно, – тычу мордой в улики, – узнаешь? М?
Ты праздник портишь, мне домой пора, а я все с тобой вожусь.
Втягивает сопли. Молчит гаденыш.
Вздыхаю … Ненавижу наглых
малолеток.
- Спрашиваю в последний раз.
Чпоньк!
- Ай! Ай! Мое.
- Пиши, – протягиваю чистые
листы.
Угу. У нас по старинке.
Чистосердечка родным почерком. Вожусь с мажором еще пару часов и
выдохнув, сваливаю последним с родной работы. Время остается только
на переодеться, пару кофе и на выход.
Холодно. Накидываю капюшон, молнию
тяну до конца. Ветер пробирает. Матерю уродов, что снова разбили
фонари, перешагиваю горки застывшей земли в темноте и вдруг слышу
писк. Котенок, что ли?
Темно. Не видно ничего.
Подсвечиваю смартфоном, у стенки
лежит куча. Пищит или скулит, не разберешь. Слабо так подвывает, но
звуки различить можно. Ругаю свое благородство, лезу туда. Вот оно
мне надо?
От неожиданности почти
спотыкаюсь.
Несуразно большая одежда. Сверху
торчит клок волос. Человек?
- Эй! – толкаю немного. – Бомж что
ли?
Комок шевелится. Высовывается голова
и рассыпаются грязные пряди. Длинные.
Женщина? Не видно ни черта!
- Ты что здесь делаешь?
Слабый стон и невнятное бормотание.
Наклоняюсь ниже. Не бросать же. Вдруг умирает. Врубаю яркость на
всю. Точно, только не женщина, а девушка. Замараха какая-то.
Откуда взялась-то? Смотрю на часы,
время поджимает уже. Вызвать ребят и все, не самому же возиться.
Очередная бродяжка, их тут море мотается. Но что-то останавливает.
Это «что-то» мне очень не нравится, вылезает на поверхность
«чуйка».
По привычке быстро отмечаю детали.
Странно, одежда не по размеру, но чистая. Не пахнет. Ботинки грубые
бесформенные. Растянутый свитер.
- Ты кто?
Бледная рука откидывает спутанные
волосы. Ох, ты ж.
Удивленно присвистываю. Вот это да.
Глаза огромные. Синие-синие, пронзительные, аж жутко. Цвет
нереальный.
Залипаю в моменте. Глазюки пробивают
как лучи, добираются до нутра. Крошат там лазурными мечами
напропалую и чуть ли не впервой меня дергает. Пробирает. Ну не
могут быть у человека такие глаза. Уникум. Инопланетянка.
И такая разительная разница с
хламидой, натянутой на нее.
На бомжиху она не похожа. Одета –
врагу не пожелаешь. Девушки такое на себя только под наркозом
надевают, да и то не всегда. Но в целом норм.
- Помогите.
Худючая, даже изможденная скорее.
Голос еле слышен. Наклоняюсь ниже, чтобы расслышать. Лепечет что-то
еще, не разобрать. Поднимаю за подбородок, всматриваюсь. Может
наркоманка? Нет. Зрачки нормальные.
