Растерянно смотрю в экран
телефона.
- Давай! Ну-же!
Дрожащими руками увеличиваю
изображение и увеличиваю громкость. Четко слышу голос мужа и
ее…
Нет. Нет!
Девка беснуется, сидя на нем сверху.
И все это происходит в машине, которую мы только что купили в
кредит, потому что моему мужу стыдно ездить на старой иномарке.
- Черт, телефон! Слезь с него. Твою
мать, он включен. Твою ма-а-ать.
В камеру пялится лицо растерявшегося
мужа. Андрей судорожно поправляет рубашку, а у меня просто нет
слов. Они забиты в горло стальным прутом. Ни протолкнуть, ни
вытолкнуть. Сволочь. Какая же он сволочь.
- Это не то, что ты думаешь.
- Правда? А что же это?
- Все ошибка. Ир, не клади
трубку.
- Моя ошибка ты, Андрей.
Блокирую трубу и отшвыриваю в стену.
Аппарат мгновенно разлетается на куски, как и вся моя жизнь. Как
мне выжить после предательства? Не хочу думать. Не хочу
чувствовать. Не хочу ничего! Даже жить не хочу. Сползаю на пол,
утыкаюсь лбом в колени. За пару секунд пижамные штаны в этом месте
становятся мокрыми от слез.
- Мама, ты плачешь? – прихожу в себя
от касания крошечной ладошки. Мой белокурый ангел тревожно
всматривается в мое лицо. Глазки наливаются сверкающими каплями и
это отрезвляет меня.
- Нет, малышка. Просто соринка в
глаз попала. Что ты, моя зайка. Разве мама может плакать, когда у
нее есть такой замечательный ребенок.
- А папа когда приедет? – трет щечки
Варя.
И что мне сказать дочери? Поджимаю
губы, сглатывая слова. Подхватываю на руки и несу в кроватку.
Ложусь рядом, преодолевая разруху внутри, пытаюсь убаюкать. Обнимаю
сладкий комочек, пододвигаю к сердцу, может хотя бы маленькая
крошка уймет мою страшную боль.
__
- Вот твои вещи. Забирай и уматывай
из нашей жизни, чтобы я тебя больше не видела, – брезгливо
придвигаю ногой тщательно собранное шмотье.
Треск сердечной мышцы забивает уши,
но нужно держаться. Нужно выстоять.
Как только Варюша уснула, я
поднялась, достала чемоданы и не пропуская ни единого уголка нашей
небольшой квартиры, сгребла все, что напоминало об Андрее. То есть,
о бывшем сожителе. Уроде, который предал нашу семью.
- Слушай, – делает шаг вперед.
- Стой, где стоишь!
- Давай поговорим, Ир.
- Нет. Не о чем. Уходи.
Андрей мечется. Ему неловко, что
поймала на горяченьком. Но мне не легче! Я наелась успокоительных
по самое не хочу. Благодаря им держусь, чтобы внезапно не рухнуть
без сознания.
- Да я случайно оступился, –
сдавленно хрипит. – Мы выпили на работе, отмечая удачную сделку. Я
обрадовался, что буду зарабатывать больше. Отвезу вас на отдых,
одену по-человечески. Она сама на меня набросилась. Ир, пожалуйста.
Я тебя умоляю.
Лучше бы он ничего не говорил.
Только бы мне сдержаться и позорно не разреветься. Сколько громких
слов. Только они мимо теперь. Никогда не прощу. Обнимаю себя
руками, чтобы не развалиться на части.
- Уйди достойно. Мне оправдания ни к
чему. Тебя никто не насиловал. Ты сам…
И вот тут терпению приходит конец.
Не могу больше держаться. Силы закончились. Невольный всхлип
разрывает тишину в квартире. Не выдержав, подношу ладони к лицу и
зажимаю крик. Пропускаю момент, когда Андрей срывается с места и
порывисто обнимает.
- Не смей! – отталкиваю его. – Не
прикасайся. Ты даже в душе не был… После нее…
- Не было у нас ничего, Ир, – все
еще пытается удержать меня.
- Бред.
Четыре года я жила только им.
Смотрела только на него! Старалась для семьи как могла, из кожи вон
лезла. Время декрета «убило» меня. Сделало менее привлекательной,
потому что кроме быта больше ничего не знала. Но разве это дает
кому-то право унижать меня, как женщину.
- Андрей!
- Где дочь?
- Спит в своей комнате.
- Ира, прошу выслушай.
- Да не хочу я слушать! Понимаешь ты
это или нет?
