Александр
— Да ладно тебе, Саш, — недовольно
цокает бывший приятель и одногруппник. — Всего одни выходные. Как в
старые добрые студенческие годы! — продолжает уговаривать. —
Встретимся! Посидим! Поболтаем! На наших глянем и оценим, кто чего
добился в жизни.
— Я не могу, — вздыхаю в трубку. —
Работа.
— У всех у нас работа, Санек! —
восклицает, не унимаясь. — У нас встреча выпускников, Новый год и
юбилей нашего любимого куратора! Ты не имеешь права пропустить ее
день! Высылаю тебе адрес, и ты приезжаешь! А не приедешь — солью в
сеть все твои самые позорные фотографии. И пусть пресса тебя
разрывает на куски, — говорит и отключается.
Твою бабушку!
Зачем только трубку поднял?
Чего делать-то? Ехать придется в
любом случае. И дело не в шантаже. А в том, что у куратора нашего
юбилей. Может, даже последний в ее жизни. Семьдесят пять лет
женщине уже.
Выхожу из машины и направляюсь в
одну из пекарен нашей сети. Лет десять назад с группой друзей ее
открыли. Думали, не выгорит, но все пошло удачно. Сейчас активно
развиваемся и открываем точки.
Это уже наша сто тридцатая точка по
всей стране за последние три года. А в общей сложности их около
четырехсот.
Вхожу внутрь, и в нос сразу ударяет
приятный аромат выпечки. Будь моя воля, создал бы такой
ароматизатор себе в машину с этим запахом. Но как запечатлеть то,
что неуловимо для химии?
— Саша, — Ольга Степановна щелкает
пальцами перед моим лицом, — ты чего задумался?
— Да так, — отмахиваюсь от директора
данной точки. — Что у вас случилось? Алексей сказал, что у вас
проблема какая-то, — напоминаю скорее себе, чем ей.
— Да. Нам поставщики вчера привезли
не ту муку, — ведет в кладовую и показывает мешки.
Делаю парочку звонков, и компания
поставщиков обещает завтра все заменить.
Ольга Степановна работает в данной
точке с момента ее открытия. Когда-то трудилась на моих родителей.
Няней.
Сюда ее взял, потому что пенсия у
нее маленькая, а жизнь сейчас у всех дорогая.
Но женщина она слишком мягкая.
Договариваться с посетителями может, а с поставщиками — не выходит.
Те чувствуют ее слабость и давят сразу же. Она уступает.
Приходится мне брать эту часть ее
обязанностей на себя. Благо мой дом от данной пекарни всего в пяти
минутах езды. По пути на работу заезжаю.
— Садись, — усаживает она меня за
столик и, подав знак рукой, просит девочек принести то, что она мне
приготовила. Свой фирменный домашний пирог с вишней и чай. — Ешь,
Сашенька! Не завтракал, поди, еще! Желудок испортишь!
— Не завтракал, — киваю.
— А смурной чего?
— Одногруппники зовут на встречу
выпускников, Новый год и юбилей куратора, — рассказываю, принявшись
есть.
Если не поем, то спокойствие сегодня
мне будет только сниться. С детства освоил данный урок. Легче
поесть, чем с ней спорить.
— Ну, надо ехать, раз зовут, —
хмыкает она с улыбкой. — От работы своей, может, на час-другой
отдохнешь!
— Да там проблем куча, — бросаю ей,
откусывая пирог. — Вы ведь помните моих одногруппниц?
— Помню, — поджимает губы и качает
головой. — Особенно одну, которая тебя бросила и всеми плохими
словами тебя обозвала. Гадостей таких наговорила! Гадина!
— Не могу я туда поехать, — говорю
бывшей няне, раскрываясь перед ней. Отчасти моя бывшая была права.
Я не вижу ничего, кроме работы, и к старости останусь один. — Мне
почти тридцать пять лет. У меня нет жены, нет детей. У меня ничего
нет, кроме бизнеса.
— Беда, — соглашается Ольга
Степановна. — А если так явишься к этой змеюке, решит, что ее
забыть не можешь, — женщина делает совершенно другой вывод из
ситуации.
— Да не в этом дело, — отодвигаю
пустую тарелку и чашку. Делаю короткую паузу и продолжаю. — Сам
себя чувствую каким-то не таким. Жизнь мимо пролетает словно. У
брата вон жена, ребенок уже. У сестры все круто. У другого брата
все офигенно, а я словно…
