Аннотация
Он — неисправимый оптимист и балагур, идет по жизни с улыбкой. А
о чем грустить? Молод, здоров, руки не из задницы, голова варит,
денег на жизнь хватает, потерь тяжелых не ведал, друзья есть
опереться, девушки долго не ломаются и краткие интрижки случаются с
завидной регулярностью. Ну а для чего-то серьезного… да ладно, еще
не время. Короче, все есть и всем доволен.
Она считает, что судьбой ей справедливо не отмерено теплоты и
ярких красок — просто недостойна. Ведь если ты больше всего в жизни
хотела любви, но тебе в этом было отказано изначально, значит, на
то есть веские причины. И нужно быть мазохисткой, чтобы по-прежнему
желать того же и открывать сердце для новых ножевых ран.
Одиночество безболезненно и этого у нее было в достатке.
А потом они встретились…
Пролог
Церемония похорон завершилась и многочисленные скорбящие стали
постепенно покидать место погребения, переговариваясь, всхлипывая и
охая, и выглядывая через ограду автобус, что должен их отвезти в
кафе на поминки. Осталась лишь беззвучно плачущая женщина в черном
и ее спутник.
— Почему она здесь? — женщина в траурной косынке вздрогнула, как
от удара, и ткнула пальцем в темноволосую девушку с букетом,
остановившуюся в десятке метров от свежей могилы, утопавшей в живых
цветах.
— Тома, не надо, — тихо попросил ее невысокий полноватый мужчина
средних лет и попытался положить ладони на плечи, укрытые черной
шалью, но скорбящая резко шагнула вперед, ускользая от попытки ее
успокоить, и так и не отпустив указывающего на девушку дрожащего
пальца.
— Как ты прийти посмела, а?! — наоборот повысила голос она. —
Мерзавка!
— Томочка, прошу тебя… — снова попытался мужчина, явно
избегавший смотреть на девушку, по щекам которой уже катились ручьи
слез. — Не нужно… не на кладбище же… Люди смотрят…
— Она пришла сюда… Посмотреть пришла, дрянь? Убедиться, что
девочку мою в сырую землю уложила?
— Мама, пожалуйста… — гулко сглотнув ком в горле тихо попросила
девушка.
— Не смей, змея! Не смей меня так называть, слышишь? В гробу моя
дочь лежит, понятно? Куда ты ее и загнала! А тебе я не мать!
Никогда чтобы из твоих уст… Никогда! — женщина сделала еще шаг, и
ее ноги подломились, она с рыданиями рухнула на колени.
Оба — и мужчина, и девушка, уронившая букет, бросились к ней. Но
от брюнетки та шарахнулась, падая спиной на подоспевшего спутника и
хаотично замахав руками со скрюченными пальцами, как если бы хотела
одновременно бить и царапать.
— Прочь от меня, гадюка! Пошла прочь! Проклинаю тебя! Проклинаю
день тот, когда ты в доме нашем появилась! Лучше бы я умерла в тот
миг, когда только придумала взять тебя! Завистливая, неблагодарная
мерзавка!
— Мама, умоляю, хотя бы выслушай… — взмолилась девушка, но
только вызвала еще больший взрыв ярости.
— Ты всегда старалась все у нее отнять! Портила жизнь! Только и
искала чем бы еще подгадить! И нашла! Нашла, змея ядовитая! Сердце
девочке вырвала! Довольна? Довольна теперь? Получила, что хотела?
Ненавижу-пошла-вон! Вон-вон-вон!
— Уходи! — рявкнул теперь и мужчина. — Хочешь и ее в могилу
свести? Мало горя ты нам принесла? Мало им еще за добро
отплатила?
— Мама, мамочка, прости меня, прости, умоляю… Пап, ну
пожалуйста! Я не думала, не хотела такого…
— Пошла вон! Я хочу чтобы тебя не было! Чтобы это ты тут лежала,
а не она! Чтобы сдохла, и никто бы по тебе и слезинки не
пролил!
Ревущая навзрыд девушка попятилась, наступая на цветы и, резко
развернувшись, побежала с кладбища.
— Выброси это! — ткнула в покалеченный букет белых хризантем
несчастная мать. — Выброси! Прочь! Ничего от нее не должно быть
рядом с моим ребенком!
Несколько лет спустя
— Какие-то проблемы? — спросила очень стройная брюнетка, кивнув
на документы в руках руководителя охранного агентства, с изучением
коих он затянул.
