– Проводя итоговые тесты, могу сказать, что можем выписывать. – Алена Станиславовна пробежалась бегло по листу с итогами анализов, после чего с легкой долей беспокойства оглядела Александру и ее дядю, Ивана Сергеевича. Мужчина нервно стучал одной ногой в ожидании таких желанных слов, после чего, прикрыв глаза, вздохнул с облегчением, подбадривающе хлопнув по плечу своей племянницы. Сашины глаза округлились: она до последнего думала, что ее оставят в стационаре дольше, чем на два месяца.
– Как лечащий врач, я отпускаю тебя, Сашенька, но в течение года я еще должна понаблюдать за тобой. Ты хорошо справилась. – на эти слова психиатра Саша слабо кивнула. Два месяца в психушке – относительно малый срок, но и этого времени хватило, чтобы соскучиться по свободе. Ей не хотелось снова приходить в этот кабинет, но понимала, что это необходимо. К тому же Алена Станиславовна ей симпатизировала. Эта женщина была из тех врачей, которые по-настоящему хотели помочь своим пациентам. Как минимум, с ней реально можно было поговорить, в отличие от родителей, которые считали свою дочь ненормальной.
А началось все с темной ночи, лунных танцев и горячего от крови снега. Семья Васильевых родом из одного Уральского поселка. Родители
Александры, Маргарита Сергеевна и Виктор Андреевич знакомы еще со школы, и почти сразу после выпуска поженились. Позже вместе уехали в Москву получать высшее образование, а после решили вернуться на родину. Нина Ивановна, бабушка Саши, была только рада такому исходу событий, ведь ее муж давно умер, и отдавать любовь ей было некому. Васильевы были самой обычной, а главное – счастливой, семьей. Но спокойные солнечные дни однажды сменились вечным холодным страхом.
Восьмилетняя Саша как обычно играла со своими друзьями и сестренкой во дворе дома. Тогда был теплый зимний день, и девочке хотелось провести его на улице. Они бегали и игрались в снегу до самого вечера, и когда бабушка звала их на ужин, Саша услышала другой звук. То был голос подростка, дурманящий и протяжный. Саша больше не слышала голос своего дома – она смотрела вглубь леса, из которого виднелась девочка в странной маске Лисы.
– Хотите поиграть еще в этот чудесный день, девочки? – ворковала девочка-Лиса, бросая рядом с собой кучу разных сладостей, которые так редко появлялись на столе даже в праздничные дни. Саша и ее сестра Соня синхронно следовали за веселой Лисой, подбирая угощения. Сонечка была взбудоражена, носилась из стороны в сторону, чтобы поймать Лисичку, смеялась с ней в унисон, а Саша, которая по началу бежала под руку с сестрой, в один момент застопорилась. Девочка смотрела вслед убегающей рыжей незнакомки и Сонечки, чей звонкий смех болью отдавался в ушах. Рядом летали маленькие горящие белым светом шары, ослепляя девочку, будто не давая ей идти дальше.
– Соня! – Саша пыталась остановить сестру, но та все убегала и убегала, а вскоре была потеряна из виду. Сашенька стояла посреди черных сосен, мельтешила из стороны в сторону, вздрагивая после каждой усмешки незнакомки в маске. Голова ходила кругом, ноги покалывало от мороза, легкие сжались, а глаза застыли в ужасе. Лес начал кружится с невероятной скоростью, от чего проявлялись рвотные позывы. А потом, также внезапно, все остановилось. Саша, переводя дыхание, стала отходить назад, вслушиваясь в вой тайги. Она сделала пару шагов, пока не уперлась спиной к чему-то мокрому и колючему. Она сразу почувствовала вонь, исходящую будто от чего-то мертвого, а ногами ощутила что-то вязкое. Глаза опустились вниз, и красная лужа сразу врезалась в сознание. Медленно развернувшись, Саша издала истошный крик. Перед ней стоял самый настоящий монстр: два, а то и три, метра ростом, черная грязная шерсть, длинные мохнатые пальцы с острыми когтями, козлиные ноги с огромными копытами, вместо человеческого лица – череп козла с длинными рогами, изо рта лилась кровь.
