Идея сходить напоследок в лес и
нарисовать эскиз «на дорожку» была навязчивой. Я не могла от нее
отделаться ни за завтраком, ни потом, когда собирала
немногочисленные чемоданы.
Она появилась перед сном в той
сладкой полудреме, что дает озарение или тайное осознание. Мысль
сформировалась в странный сон, где я бежала куда-то, сбивая ноги в
кровь и теряя то сумку, то мольберт с альбомом. Я дико боялась не
успеть. А за мной по пятом гналось страшное… Может быть, даже сам
сосед Тишка.
Утром я проснулась с твердым
желанием взять альбом, карандаши с лайнерами, и, хотя бы так, на
коленке, набросать несколько скетчей.
Мне нравилось рисовать, и я была
приятно удивлена тем, что не растеряла свои навыки. Подумать
только, столько лет прошло, а я помнила все эти штуки про
светотень, про наложение линий…
Пролистав альбом, я удовлетворенно
вздохнула: эскизов набросала много, работы хватит на год вперед.
Но…
Чего-то не хватало. Хотелось
схватить что-то особенное, какую-нибудь редкую лесную сценку. Мне
мечталось, что я приду в лес, сяду на пенек, а рядом со мной
опустится на ствол сосны какая-нибудь редкая птица, замрет на
минуту, и я смогу ее зарисовать. Или из высокой сухой травы вдруг
вынырнет олененок , щиплющий травку, и посмотрит на меня большими
карими глазами.
Я проверила заряд на мобильнике и
сунула его в карман сарафана. Да, я собиралась идти в лес в платье.
Назло жителям поселка, всевидящему Тимофею и тете Шуре, которая еще
позавчера советовала мне «снять эти жуткие халаты, пока я не
подцепила клещей». Добрая женщина, ага.
И париться в спортивных штанах? Вот
уж дудки. Я принципиально ходила в летних сарафанах и платьицах,
благо они у меня не слишком короткие, и не слишком длинные – по
колено. Жара стояла умопомрачительная, тридцать пять градусов в
тени. Где-то в другой области во всю горели леса, и иногда до нас
доносился ветром противный душный смог.
Менять свои привычки в угоду
«замшелым» традициям я не стала. Люблю в жару носить то, что мне
удобно. Ходить туда, куда хочу. Например, на озеро, которое по
карте всего лишь в пяти километрах от нашего поселка.
Но нет! Тетя Шура настоятельно
рекомендовала забыть про эту идею.
- Там вода грязная. Болото! –
уверенно говорила она, - Три года как мой внук ходил, освежиться
хотел. Потом вернулся и весь день ругался. Куда ты старая меня мол
отправила?
Вот и сегодня, стоило мне выйти к
покосившейся калитке – я боялась её даже трогать, не то, чтобы
закрывать, как тут же заприметила высокую фигуру соседа. Стоял,
топтался у своей.
Ждал меня, ирод.
- Что вам? – не слишком любезно
спросила я, заводя пакет со своими вещами за спину.
Не буду дразнить. Вчера он уже
попытался отнять у меня вещи и провести ревизию. Зачем и на каком
основании – тайна.
- Не ходила бы ты в лес, - снова
завел свою любимую песенку он, оглаживая аккуратно подстриженную
русую бороду.
- Не ваше дело, куда я иду!
Я снова в сто пятидесятый раз
подумала, что не будь Тимофей таким вредным и противным гадом, то
из него вышел бы неплохой претендент на мое сердце. Вот сто
процентно я бы в него влюбилась, встреться мы в другой обстановке.
Да хоть в офисе!
Ведь в мужчине сочеталось всё, что
мне нравилось: сила, ловкость, сдержанность, когда дело не касалось
того, чтобы мне напакостничать. Он умел перетаскивать такие тяжелые
вещи, что я даже терялась. То железную бочку с водой переставит у
себя во дворе, то телегу, груженную дровами, руками передвинет…Да и
с внешностью у него был порядок: типичный довольно редкий в наши
дни славянский тип. Голубые глаза, светлые ресницы, коричневые
мохнатые брови, очень выразительные. Вот и сейчас, они нахмурились
на мою резкость, а руки, скрещенные поверх трикотажной рубашки в
клетку – это в жару-то! сжались до белых костяшек.
