Crescendo
Тьма обнимала меня, мучила
прикосновениями, терзала поцелуями на грани боли и наслаждения. Я
прижалась, чувствуя его желание, и укусила за одну из дразнящихся
губ. Вкус крови вызвал волну дрожи у нас обоих, и он перестал
сдерживаться. Остро, резко, сильно и невозможно сладко. Слаще, чем
когда-либо. Я не глушила стонов.
Пальцы смяли губы, запирая внутри
сорвавшийся крик.
– Надо же, какая шумная…
Я все еще дрожала от невероятного
наслаждения. По телу разливался жар. Потянулась за поцелуем, как за
глотком воздуха, привычно зарываясь руками в волосы на затылке.
Удерживающий их шнурок соскользнул и длинные шелковистые пряди
мазнули по кистям и запястьям. Длинные. Гораздо длиннее, чем были,
когда мы виделись.
Длиннее, чем могли бы быть.
Мгновение невесомости и меня обдало
холодом. Я распахнула глаза, вскочила и села. Тьма клочьями
метнулась по углам. В комнату вяло сочился рассвет. Я была одна.
Руки жгло. Яростно пылал изумруд на правой, гневным золотом
проступила на запястье левой вязь эльфийского браслета. Сердце не
колотилось, нет. Оно замерло.
Мое тело со следами от пальцев и
постель, тающие внутри отголоски экстаза и отсутствие рубашки, в
которой я ложилась спать, говорили о том, что произошедшее сном не
было. Бросилась к магфону, упала – ноги дрожали. И руки дрожали
тоже, пока я, несколько раз ткнув не туда, набирала номер.
– Холин, – отстраненно отозвалось с
другой стороны, но голос тут же потеплел. – Мика…
– Мар… Мар, скажи пожалуйста, что
это был ты… Или просто сон, пусть это будет сон! – я почти
сорвалась на крик.
– Я в Штиверии. Что случилось?
Я должна была молчать. Сцепить зубы
и молчать. Но молчание никогда не было моей сильной стороной.
– Я… Ясен. Он был здесь. Он был
здесь со мной. Он был… со мной… Мар…
Глава 1
Едальня была почти приличная. В меру
чистая, в меру светлая и пахло в ней только едой. Ну и немного
дымом. На кухне не уследили, и по залу тишком расплывался
специфический запашок сожженной яичницы. А поскольку яичницу
заказала я… Прилипший к позвоночнику живот уныло провыл, но дверь
открылась, и его скорбного вопля не услышал никто, кроме меня.
Вошедшую компанию работяг больше интересовал ужин и пиво, чем
прочее всякое. Ладно. Подождем. Салат-то они не спалят.
Нуэль – поселок большой, и едальня в
нем не одна, что и заставляло хозяев держать марку. Это заведение я
выбрала сугубо из-за приглянувшейся шильды: рядом с огромным “не”
приплюснулись слова “мертвый” и “кромант”. Я вошла, решив поощрить
чаром креатив хозяина.
С полувзглада опознав во мне того
самого “кроманта”, существо неопределенно-видовой принадлежности,
но определенно мужского пола выдернуло из-за стойки все свои мослы
и усадило меня за лучший по его словам столик, где меня ну
совершенно никто не побеспокоит.
– Все-таки хотелось бы, чтоб
побеспокоили. Яичницей и салатом, к примеру. И квасом тоже
побеспокойте, только холодным.
Нетипично худой держатель едальни
погремел на кухню собственнолично. Вернулся с запотевшим кувшином и
кружкой, но часть по пути расплескал, потому что я завороженно его
разглядывала и пыталась угадать, какие расы смешались в этом
генетическом уникуме. Долговязая эльфийская фигура, крупные орочьи
руки, коротковатые хоббичьи ноги с большими ступнями, уши лопухами,
как у тролля, и отсвечивающая легкой синевой кожа сирен. Прибавьте
сюда крупный цыканский нос и раскосые глаза ирлинга с пушистыми
белесыми ресницами.
– Не извольте беспокоится, – он
покосился на мою правую руку, только кольцо, имеющееся там, никак
не указывало на мой социальный статус, – барышня. Скоренько все
будет.
Скоренько не вышло. Я отдала должное
квасу. Холодненький и не слишком сладкий, он чуть пощипывал язык.
Вкусный, но у вдовы в селе в дне пути от Нуэля, где я до этого
провела двое суток, был вкуснее. Вдова оставила жалобу на
назойливое умертвие, которое жрать никого не жрало и даже не
пыталось, однако достало до икоты, а нервы не железные. Умертвие
принадлежало когда-то жившему в селе пьянчужке и ловеласу. Пить он
после своей неожиданной смерти и не-смерти уже по понятным причинам
не мог, а вот волочится не бросил и даже взялся за это дело
ретивее, чем при жизни.
