Национальный королевский банк
Нодлута.
Был конец рабочего дня. Рубель
торопился к ужину. На свою беду, почтенный гном заглянул в отдел
расчетов и переводов, откуда слышались донельзя счастливые
похохатывания, а как известно, чужая радость портит пищеварение.
Служащий прокрался вдоль стенки и заглянул за источающую звуки
перегородку, где обнаружил не менее почтенного хоббита Мошну,
сияющего, как новенький чар.
– Ой, таки не смейте делать мне
печально своей довольной… лицом, – не сдержалось у Рубеля. – Что у
вас тут такое случилось, что вы так сияете, будто этим вашим лицом
сковородки для блинов мазали.
– Исключительно за ради ваших
бисерных глаз отвечу, – раздулся светсферой Мошна. – Ничто так не
влияет на хорошее настроение, как агентский процент.
– И какая сумма вас так глобально
удовлетворила?
Вместо ответа отвратительно
довольный хоббит написал на клочке циферку с ноликами и показал два
пальца. Выглядело оскорбительно, в том смысле что завидно.
– Таки мне теперь стало печально, –
снова не сдержалось у Рубеля, да и жаба давила нещадно.
– Ваша зависть греет мне сердце, –
исключительно искренне отозвался коллега.
– И как вам такое обломилось?
– Перевод. С семейного счета на
бюджетный счет расчетного центра информатория.
– И на сколько его купили?
– На полсуток, но задействовали
почти все мощности и даже отключили городскую общественную
сеть.
– Вы имеете намерение меня
разыграть?
– Об чем вы, кто бы такими деньгами
стал шутить.
– И кто это сделал? Академия?
– У вас, видимо, в ушах растет.
Говорил же – семейный счет.
– Чей же? Не томите.
– Конфиденциальность наше все, –
серьезно сказал Мошна, а пальцы его, похожие на стынущие где-то
дома колбаски, тем временем выводили по столу руну “ха”.
* * *
Внекатегорийные маги в грязи не
валяются? Это смотря какие и где. К примеру, я и на полигоне –
валялась. Грязь была везде: в волосах, на лице, на одежде и
медленно просачивалась под. Действие стимулятора, отхлебнутого из
пузырька перед забегом, закончилось внезапно и сокрушительно. Ноги
заплелись и последние пару метров я проделала ползком.
Тьма хранящая, как хорошо… Не
холодно, температура вполне комфортная, нигде ничего не жмет и не
давит. Меня так и тянуло сложить руки под голову и вздр-р-р…
хр-р-р…
Веки тяжело моргнули раз, другой,
щека сама собой примостилась на вытянутую ру-у-у…
– ХОЛИН! – орнул над ухом
инструктварь, тряся планшетом и необычайно приятно обдувая
залепленный грязью и под ней же вспотевший затылок. Дернувшаяся
было на знакомое сочетание звуков голова вновь приникла к плечу, но
эта темная скотина в новеньких форменных брюках со “стрелочками”
мстила мне за мое прошлое ипическое сдатие нормативов при приеме на
работу. Чтоб ему на ежа сесть, заразе.
– Холин! – вопил он, мельтеша
модными туфлями у меня перед вяло хлопающими глазами. – Это не
просто незачет, это позор! Полоса препятствий должна быть пройдена
не больше, чем за двенадцать с половиной минут, а вы тащились
четырнадцать, Холин! Во время экзамена по физподготовке не нужно
спать! Нужно бежать, Холин! Дома спать будете!
– А вы далеко живете? – я подложила
между плечом и щекой ладонь и стало вообще хорошо.
– И!.. Я? – опешил инструктор и дал
петуха, желтого цвета носки в мелкий ромбик, выглядывающие из-под
края брючин усиливали впечатление. – А вам зачем?
– Очень спать хочется. Я, вообще-то,
и здесь могу, только не орите. Незачет? Ну хр… Хр-р-р… С-с-с…
И-и-и…
– Холин!
– А? Что?
– Встаньте и освободите
финишную!
Вот же луженая глотка…
Отполза-а-а…
– Мастер Холин? – в узком поле
горизонта обозрения появились еще одни ноги в форме и монструозных
ботинках. Я попыталась доглянуть до лица, но добралась только до
середины туловища, потом в шее хрустнуло.
