Солнечный лучик протиснулся между двумя шторами. Скользнул по заваленному книгами письменному столу. Осторожно обогнул открытый ноутбук. И наконец застыл на рыжей пряди спящей девушки.
Девушку звали Алёна. Было ей восемнадцать лет, и она закончила школу. Сегодня должен был быть выпускной вечер. Позади были школьные годы, занятия, экзамены. Девочка спала, освещённая солнечным лучиком.
Дверь медленно приоткрылась. В комнату заглянула мама Алёны. Маму звали Елена Николаевна. Женщина, как обычно говорится, бальзаковского возраста, с умело закрашенными седыми волосами. Чуть полноватая. В домашнем шёлковом халате. Она залюбовалась дочерью.
Худенькая, с круглым личиком и огромными глазами, которые в данный момент были закрыты. Лишь загнутые вверх длинные ресницы подрагивали во сне. Светлая кожа и рыжие волосы. Юная, восемнадцать с половиной лет. Прекрасная в своей юности.
Елена Николаевна подошла к дочери и осторожно потрясла её за плечо. Суббота, 20 июня 2015 года, выпускной вечер у её дочери. В шкафу висит красивое бело-красное платье. Под кроватью красные туфельки. А принцесса ещё спит.
Мама помедлила и вновь потрясла дочку за плечо. Та потянулась и что-то пробормотала на латыни. Потом открыла глаза, улыбнулась и обняла Елену Николаевну.
– Доброе утро, мамочка.
– Доброе утро, доченька, – ответила Елена Николаевна, – опять сон?
– Опять сон, – улыбнулась Алёна, – сегодня хороший сон, добрый.
Она вскочила с кровати, глянула на часы, включила ноут и умчалась умываться и чистить зубы. Елена Николаевна вздохнула и отправилась на кухню. Она очень не любила, когда её дочка так просыпается и говорит на странных языках. И она боялась этого. Потому что любила свою единственную дочь. Хотя Алёну в семье любили все. И отец, и бабушка с дедушкой. И прочие дальние и близкие родственники. Единственный ребёнок в семье. Её баловали все. А она не избаловалась. Выросла умной и жизнерадостной девушкой. С отличием окончила школу. Знала несколько языков. Занималась спортом, гимнастикой.
Только было у девочки несколько странностей, о которых знали только близкие и старались об этом не то что не говорить, но и не думать.
Первая странность – Алёна знала несколько языков. Не учила, а просто знала. Немецкий, чешский, греческий и… латынь. С самого детства.
Вторая странность – с детства же умение готовить, знание бытовых вещей, различных секретов по дому. Никто её этому не учил. Просто знала, и всё. Могла пятилетней подойти к маме и посоветовать, чтобы та замариновала мясо для шашлыка в пиве, и лука не жалеть. Типа так вкуснее выйдет. И правда, выходило вкусно.
Родные считали, что это дар. А сама девочка знала, что это просто опыт. Житейский опыт её остальных женщин.
Есть такой фильм «Зеркало для героя», снятый задолго до «Дня сурка». В этом фильме главный герой просыпается в прошлом и целый день пытается поменять это прошлое. Засыпает. И просыпается вновь в том же месте и в то же время.
У Алёны было немного по-другому. Она засыпала и иногда просыпалась уже в другом месте, в другом времени и в другом теле. Тоже женщины. Их было ещё две. Проживала день одной из этих женщин. Вечером ложилась спать. Чтобы проснуться в теле третьей. И так изо дня в день, из года в год.
Три женщины, три тела – и одна душа, порхающая между ними. Но вернёмся к Алёне.
Девушка почистила зубы, приняла душ. Прибежала на кухню в лёгком халатике. Йогурт, яичница, крепкий чай. Чмокнула маму в щёчку.
Упорхнула к себе в комнату. Достала из шкафа платье. Полюбовалась на него. Повесила на дверцу. Открыла ноутбук. Вбила в поисковик казнь Иисуса и начала перебирать ссылки.
Через пару часов Елена Николаевна оттащила дочь от ноута и повезла делать причёску к своему парикмахеру. Потом ногти. Потом макияж. Еле-еле успели заехать домой и одеться в платье. Опаздывать на выпускной было нельзя. Он проходил на небольшом прогулочном теплоходе. И теплоход опаздывающих не ждал.
