Книга VIII является прямым продолжением и углублением книги VII. Если VII книга устанавливает, что форма (эйдос, μορφή) является первостепенной субстанцией в сравнении с материей и составной вещью, то VIII книга отвечает на закономерный и крайне сложный вопрос: как именно форма и материя, будучи принципиально разными началами, составляют неразделимое единство конкретной вещи?
Ключевая проблема: Проблема единства сущности
Аристотель начинает с анализа определения (логоса). Определение человека – «двуногое живое существо». Но почему это единое определение, а не просто совокупность двух частей («двуногое» + «живое существо»), как кучу камней объединяет лишь внешнее сложение?
Эта проблема переносится на онтологический уровень:
Материя (ὕλη) – это потенция, возможность быть чем-то.
Форма (εἶδος) – это суть бытия, актуальность, что-то есть.
Составная сущность (σύνθετη οὐσία) – это конкретная вещь, например, медный шар или человек.
Как эти три элемента (или, по сути, два первых) образуют не просто совокупность, а внутренне единое и целостное сущее? Что мешает нам считать, что форма просто «прилеплена» к материи, как к статуе прилеплены крылья?
Ключевое решение: Форма как актуальность и энтелехия данной материи
Ответ Аристотеля революционен и точен: единство обеспечивается не извне, а изнутри, благодаря самому способу существования формы и материи по отношению друг к другу.
1. Материя как потенция (δύναμις):
Материя – это не просто сырая глыба (например, медь). Это потенциально определенная вещь. Медь – это потенциально шар, статуя, чаша. Её бытие заключается в возможности принять форму. Она «нацелена» на форму, она есть «в-себе-и-для-себя-не-что», что может стать чем-то только через форму.
2. Форма как актуальность (ἐνέργεια) и энтелехия (ἐντελέχεια):
Форма – это не просто внешний образ или идея. Это действительность, акт, то, благодаря чему материя становится именно этой вещью. Форма – это энтелехия – осуществленность, тот завершающий принцип, который приводит потенцию к её цели и завершению. Форма шара – это не рисунок шара, а тот самый принцип шаровости, который, будучи реализованным в меди, делает её актуальным медным шаром.
3. Единство как отношение актуальности и потенциальности:
Самое главное: материя и форма – не два независимых компонента, которые нужно склеить. Это два взаимосвязанных и не существующих друг без друга аспекта одной и той же вещи.
Материя – это потенциальный аспект вещи (то, из чего она сделана и что могло бы быть иным).
Форма – это актуальный аспект вещи (то, что она есть по своей сути).
Метафора Аристотеля: Отношение формы и материи подобно отношению души и тела. Тело – это потенциально живое существо. Душа (как форма живого тела) – это актуальность, то, что делает тело именно живым телом. Мы не говорим, что «труп + душа = человек». Мы говорим, что душа есть суть бытия и осуществление тела как живого. Они мыслятся как одно.
Почему это решает проблему единства?
Потому что устраняется сама возможность их разделения. Вопрос «что соединяет форму и материю?» теряет смысл. Их не нужно соединять – они изначально даны как две стороны одной медали:
Форма – это всегда форма чего-то, то есть оформленная материя.
Материя – это всегда материя для чего-то, то есть содержащая в себе потенциал быть оформленной.
Их единство естественно и имманентно. Оно обеспечивается тем, что форма выступает как причина и основание бытия самой материи в качестве именно этой вещи. Причина единства составной сущности – это её собственная форма, которая является её сутью и сущностью (to ti ēn einai).
Итоги и значение книги VIII
Преодоление дуализма: Аристотель предлагает модель, которая избегает крайностей платонизма (где идеи существуют отдельно от вещей) и грубого материализма (где есть только материя). Форма имманентна самой вещи.
