Пролог
Полуразрушенный храм в сердце
пустоши выглядел чужеродно и нелепо. Последнее, чего сейчас
хотелось стоявшему в нескольких шагах от низкого входа в подземелье
мужчине ― спускаться туда, но у него не было иного выхода.
Он сам его себе не оставил, о чем
иногда сильно жалел.
Но он понимал – пути назад нет.
Отказаться – равносильно тому, что он сам добровольно возляжет на
гдэшаров алтарь и позволит Серому вскрыть его вены, дабы напитать
его подходящей магией шарэсовову каменюку.
И его смерть будет такой же нелепой,
как и это строение. Как и жертвенные смерти других существ.
Смерть во благо непонятно чего.
— Не дождется, — фыркнул под нос
мужчина и со вздохом поправил глубокий капюшон академический
мантии, двумя пальцами сотворив свето-шары, пустил их внутрь, сам
обернулся к зависшей в воздухе в стазисе юной девушке в ученической
форме.
— Мне жаль, правда, жаль, девочка.
Но, видимо, такова твоя судьба. Если повезет, ты даже ничего не
почувствуешь.
Подбадривающе улыбнувшись, будто
девушка могла его слышать и ей его слова доставили бы хоть какое-то
утешение, мужчина крутанул кистью и сжал руку в кулак, направляя
стазис с бессознательным телом в проем подземелья, и сам спустился
по неровным ступеням.
В действительности этой невинной
девчонке не повезло попасться ему не в то время на глаза и обладать
таким нужным даром.
Стихийным даром воздуха, какой
требовался для жертвоприношений.
Ему было ее немного жаль, но это
жизнь, а жизнь зачастую несправедлива.
Неуютно поежившись от затхлого
запаха сырости, мужчина торопливо зашагал по одной единственной
песчаной дорожке, старательно огибая торчащие из стен противные
иссохшие, окаменевшие корни лиано-растений, на ходу деактивировал
установленные им же ловушки, не забывая активировать каждую
вновь.
Шагнув в полутемное огромное
помещение с каменным, потрескавшимся от времени косым сводом, он
поклонился нагнувшемуся над обсидиановым алтарем мужчине в серых
одеждах.
— Принес? — от долгого молчания
хрипло спросил Серый, не оборачиваясь, продолжая выписывать по
алтарю кончиком кровавого стило одному ему известные знаки.
— Да, господин. Как вы и просили,
маг воздуха.
— На алтарь.
Мужчина скривился, в равнодушных
глазах мимолетно мелькнуло сочувствие к той, у которой впереди
должна была быть целая счастливая жизнь, и эта жизнь в ближайшие
часы оборвется.
Жестоко и бескомпромиссно.
Сжав пальцы, мужчина вскинул руку, и
стазис с телом девушки медленно проплыл по воздуху, аккуратно
опускаясь на алтарь.
Магия схлынула, растекаясь в разные
стороны.
Серый, придирчиво оглядев спящую,
обошел прямоугольный широкий камень по кругу и остановился у
изголовья, наклонился к макушке магини, вдохнул запах светлых,
разметавшихся по худым плечам волос, и кивнул:
— Годится. Несколько недель можешь
быть свободен. Я свяжусь с тобой.
— Помните, что вы мне обещали.
— Да-да. Ты получишь, что заслужил,
— отмахнулся от него Серый, спокойно обнажая в первую очередь руки
девчонки и делая на ее запястье первый глубокий надрез.
Алая кровь хлынула на алтарь,
зашипела, впитываясь в камень.
К горлу мужчины подкатил неприятный
комок. Не став дожидаться казни несчастной, он развернулся на
пятках и заспешил по коридору, как никогда желая вдохнуть в легкие
пускай и жаркий, но такой сейчас для него необходимый воздух
пустоши.
У выхода до его слуха донеслось
громкое заунывное пение Серого:
— О, Всеблагой Хаос, да услышь
своего никчемного раба. Прими жертву, да открой врата, спусти свою
кару и помощь во блага нового мира…
— Фанатичный урод, — с отвращением
выплюнул мужчина и, перепрыгивая ступени, поспешил покинуть
страшное, пропитанное болью и смертью оскверненное место.
