Уже второй день в офисе чинили
систему кондиционирования воздуха: после сильной грозы на
нескольких этажах произошел технический сбой. И, к сожалению, этаж,
на котором располагался офис моей компании, тоже попал под раздачу.
Вопреки комфортной температуре за окнами, в помещении был спертый,
удушающий воздух. Дышать было невыносимо, хоть смачивай тряпку
холодной водой и прикладывай ее к носу и рту.
Я стоял возле панорамных окон в пол
и любовался городом, похожим на огромный муравейник. Еще бы в
кабинете открывались несколько блоков стеклопакетов на случай
неисправности вентиляции, и можно было бы считать это утро не таким
уж и плохим. Оставалось лишь перетерпеть неудобства, потому что
духота мешала сконцентрироваться на рабочих вопросах. Я мечтал
бросить всё и отправиться домой — принять прохладный душ и лечь
спать.
Ослабив узел галстука, вернулся в
кожаное кресло и откинулся на его спинку, закрыв глаза. До сих пор
не мог носить все это, — строгое, темных тонов и из плотной ткани,
— но статус обязывал. Распустив узел, я стянул галстук, решив с
этого дня покончить с дресс-кодом. И без этого вполне комфортно
смогу руководить и задавать тон работе.
Потер влажную шею. В голове яркими
вспышками всплыли картинки из детства. Точнее, один-единственный
день. Он клеймом остался на сердце маленького мальчика, и вместе с
каждым годом, что я взрослел, эта отметина лишь увеличивалась в
размерах.
Прикрыв глаза, я вспомнил счастливые
мгновения из того самого дня. Как плечи ласкало теплое солнце, и я
выставлял поочередно маленькие ладони к небу, думая, что так смогу
скрыться от прямых лучей. Улыбался, щурился и ждал старшего брата
из магазина.
Мама тогда принесла домой получку и
отправила Сашу за продуктами, а я сидел на перевернутом жестяном
тазике, весь перепачканный, потому что играл в песочнице, и
надеялся, что брат угостит меня какой-нибудь конфетой. Или,
например, мороженым. От одной мысли о сладком лакомстве возбужденно
подскочил на месте, почти ощущая сливочный вкус во рту. И снова
широко улыбнулся, смотря на скособоченную калитку.
Забор накренился, казалось, толкни
его кто, и он свалится на землю. Мама подперла его двумя палками и
сказала, что теперь забор простоит еще полвека. Но тем не менее
запретила подходить к нему близко, чтобы, не дай Бог, нас не
придавило.
Я сел обратно на горячую жестянку,
дрыгал босыми ногами и снова ждал Сашу. Он все не шел, а я изнывал
от жары. Мучила жажда, но в дом идти не хотелось: вдруг не замечу,
как вернется брат?
Мы редко ели покупные конфеты, и они
вызывали у меня неподдельный интерес. Обычно много сладостей в доме
бывало с наступлением холодов, зимой. Мама приносила огромный пакет
в разноцветной обертке, на котором было написано красивыми буквами:
«Подарок от Деда Мороза». Читал я еще плохо, но маме верил
безоговорочно. Сашу и маму я любил больше всего на свете. Больше
всяких конфет и красивых упаковок.
И вот калитку кто-то толкнул ногой,
я подскочил на месте от возбуждения и собрался уже бежать навстречу
брату, но заметил в проеме ссутуленного мужчину. Он выглядел
неопрятно и сам замер на мгновение, увидев меня.
— Лёшик, привет.
«Я точно не видел раньше этого
дяденьку», — подумал я, рассматривая его лицо.
Длинный черный чуб спадал мужчине на
лоб, и он, поправив его, сделал несколько шагов в мою сторону. Я же
зачем-то отступил назад и оглянулся на дом. Захотелось позвать
маму: рядом с ней я всегда чувствовал себя в безопасности.
— Да не бойся меня, ты просто уже,
наверное, забыл… Я твой папа. — Мужчина протянул руку, и я опасливо
на нее посмотрел.
Мама учила никогда не разговаривать
с незнакомыми людьми, говорила, что прохожие умеют обманывать и
верить никому нельзя.
