В вентиляции становилось теснее, и
ползти становилось всё труднее и труднее. Человек, стараясь не
издавать лишних звуков, полз вперёд. Попробуй-ка бесшумно
проползти, когда на тебе броник, шлем, за спиной калаш и ПНВ на
голове! ПНВ в метро – большая редкость, причем, дорогущая, поэтому
нужно соблюдать придельную осторожность, чтобы не разбить столь
дорогой аппарат.
Ох, не сладко придётся Макару, если
его обнаружат. Тогда всё, конец! И операцию провалил, и товарища
подставил. Трудно, а что делать? Нужно как-то выходить из данной
ситуации, чтобы всё чисто да гладко было. Основные действия на
Чеховской были уже выполнены, и дальше оставаться на этой проклятой
станции было не к чему. Бумаги, слава Богу (если Он ещё
существует), охранялись незадачливым новобранцем, так что снять
горе-охранника и выкрасть ценные документы не составило большого
труда. А вот сбежать с Чеховской – уже было труднее. Даже, если
фашисты и не услышат звуки из вентиляции или подумают, что там
крысы бегают (что маловероятно), то в любой момент могут найти тело
охранника и пропажу бумаг, а это – сразу же тревога, полная боевая
готовность и форс-мажор для рейнджера. Но пока, всё шло чисто.
На станцию проникнуть не составило
труда: устроиться охранником каравана, а потом под шумок спрятаться
– легче лёгкого для таких рейнджеров, каким являлся Макар. Он
служил в Ордене давно, лет так пять, хорошо проявлял себя на
операциях, за что полковник его уважал и часто посылал на задания с
Емельяном. Один действует, другой прикрывает. Никак иначе.
Емельянов был хорошим стрелком, и, кроме того, хорошим другом и
товарищем, так что на него всегда можно было положиться. Но сейчас
Емельянов ждёт его за гермоворотами, в переходе на Маяковскую, и
Макара прикрывать сейчас некому. Вот и приходится спасать свою
задницу самому, уже в который раз. Макар посмотрел на часы:
половина третьего. Емельян будет ждать ещё полтора часа, после чего
уйдет на Маяковскую, и придётся искать его там. Выругавшись сквозь
зубы, Макар пополз дальше.
Короб вентиляции закончился, дальше –
решётка. Макар спрыгнул на платформу, осмотрелся, и только потом
понял, что шахта вывела его совсем в другое место, не к герме.
– Твою мать! – прошептал разведчик -
как с вентиляцией-то можно было так накосячить?! Всё же шло как по
маслу! – И в полуприсяде пошёл вдоль платформы, нащупывая путь к
герме.
Станция спала. Нужно было быстро
сориентироваться на вражеской территории и дать дёру до гермы,
ведущей к Маяковской, и при этом не забывать о патруле Рейха.
Перебегая от укрытия к укрытию и стараясь издавать как можно меньше
звуков, рейнджер вышел к довольно просторной части платформы, в
середине которой располагался костёр. Вокруг костра дремали три
фашиста. "Дозорные видать: стволы у каждого"– подумал Макар. А там,
по диагонали от него, стояла... герма? Точно, гермодвери!
Наконец-то! Осталось дело за малым.
Макар отвернулся и начал рассуждать:
" Так, что мы имеем: гермоворота, примерно через 34 метра, три
спящих солдата, которые явно не в боевой готовности, и слабо
освещаемую платформу. Шансы на побег велики!". Такой расклад
удовлетворял разведчика. Цель была близка. Будет, что соратникам на
базе рассказать! Макар посмотрел на часы: четыре ноль шесть.
Замечательно, по времени укладываемся.
Макар потихонечку начал выходить из
укрытия, перебежал к следующему. Ещё ближе к герме! Замечательно!
Но стоило опять начать движение, как один из спящих "красавцев"
потянулся, спросонья посмотрел на платформу, и, видимо не заметив
разведчика, лег обратно. Макар перевел дух, и продолжил движение,
но…
– Так, кто это у нас там сидит?
Володя, ты что ли? Опять приперло? – услышал из-за спины Макар.
«Чёрт, патруль! Идиот! Герму увидел и побежал!» – мысленно
обматерил себя рейнджер.
