Ногинск
– Дмитрич, у вас очков лимфокрасных нет, случайно? – это спросил
Рэдрик, пока гостей вели по коридору.
– Каких-каких?
– Ну я, может, сказал не так… В которых в темноте видать. Я
помню, что где-то мерил.
– Во-первых, «инфракрасных», – удержав смешок, поправил Кирилл.
– А во-вторых, если ты имеешь в виду прибор, который был у меня, то
он работает по другому принципу.
Рэдрик сердито зыркнул.
– Вот именно, что «был»! Чучело косорукое… Теперь уж – по
хренам, как он там работает! Раз такой умный, че второй-то не
взял?
Кирилл вздохнул. Смеяться расхотелось.
В первый же переход понял, сколь многих предметов, помимо
запасного ПНВ, ему недостает – хотя, казалось бы, при сборах
бункерные теоретики постарались смоделировать и предусмотреть любые
ситуации. Однако собственная память взрослых о том, что нужно в
дальнем походе, изрядно поистерлась – в последний раз Сергей
Евгеньевич выходил за институтские ворота восемь лет назад, а
«молодежь», в лице Вадима Александровича и Елены Викторовны, вовсе
не считала нужным это делать. И опыт Германа не сильно помог: как
показала практика, его воспитанники легко и непринужденно
обходились не то что без приборов ночного видения, но даже без
таких вещей, как носовые платки или, пардон, туалетная бумага.
– Мы об этом не подумали.
Рэдрик фыркнул.
– Так че? – повторил он. – Нету?
– Увы… А зачем тебе?
– Мне – без надобности. Этому вот пассажиру, чтоб не спотыкался
на ровном месте! А то сплошной геморрой с ним.
Максим Дмитриевич посмотрел на «пассажира», как тому показалось,
с сочувствием.
– Я тоже так и не научился передвигаться в темноте. Тебе, друг
мой, к счастью, не понять, каким отвратительно беспомощным себя
чувствуешь в такие моменты… У нас ничего подобного нет. Но ты прав,
где-то точно есть, то ли в Киржаче, то ли в Пекше… Я спрошу ребят,
возможно, вспомнят. Добро пожаловать.
Максим Дмитриевич привел постояльцев в комнату, которую назвал
«гостевой» – небольшое аккуратное помещение с шестью кроватями.
– Душ, ты помнишь, в конце коридора.
– Помню. – Рэдрик уверенно прошел к одной из кроватей, стряхнул
со спины рюкзак и принялся в нем рыться.
– Располагайся, – предложил Кириллу Максим Дмитриевич. – Рэдрик
у нас – частый гость, видишь, не стесняется. И ты будь как
дома.
– Спасибо.
– Не за что… Тяжело тебе с ним? – вдруг с ласковым сочувствием
спросил мужчина, кивая на адапта.
Кирилл смутился.
– Да не особенно…
Рэдрик, стоящий к ним спиной, пренебрежительно дернул плечами.
Максим Дмитриевич улыбнулся.
– Ты на него не обращай внимания. Грубиян, конечно – но это он
так о тебе заботится. По-другому не умеет.
– Надо больно, – проворчал Рэд. – Нашли, тоже, няньку! – содрал
через голову майку и сел на кровать.
Кирилл поймал себя на том, что у него открывается рот. До сих
пор такое телосложение только у киногероев видел.
Рэдрик изумленный взгляд заметил и категорически не одобрил.
– Че уставился? Пуза голого не видал?
Кирилл торопливо отвел глаза.
– Мыться хоть – сам пойдешь, или опять за ручку тащить?
Кирилл вспыхнул.
– Я, между прочим, не просил меня тащить! И вообще, если ты
вдруг не разглядел – тут есть освещение. Ни в чьем сопровождении я
не нуждаюсь.
Рэдрик в ответ хмыкнул. А Максим Дмитриевич добродушно
рассмеялся.
– Да ладно, будет вам! Располагайтесь… К семи часам – милости
просим на ужин.
И вышел.
Кирилл, старавшийся, после внезапной глупой перепалки, не
смотреть на Рэда, все же заметил, что тот продолжил раздеваться.
Расстегнул ремень, украшенный пистолетной кобурой и чехлом для
ножа, снял брюки.
– Ты так и пойдешь по коридору? – помолчав, уточнил Кирилл. – В
одних трусах?
– Так и пойду. Можно прямо босиком, у них тут чисто. На фиг надо
штаны мочить?
