- Тебе оказана великая честь - стать
наложницей Князя, – бубнил староста нашего села, опасливо
поглядывая на мою бабушку, хотя честь была оказана мне.
- Ты должна гордиться княжьей милостью. Каждая девица мечтала бы
оказаться на твоем месте, – продолжил доносить до нас княжью волю
глава села.
Гордиться у меня никак не получалось. Хотелось выкинуться в окно,
но там – и отсюда было видно, - явно неслучайно, бродил старший сын
старосты Гордей, делая вид, что ему вдруг стали очень интересны
наши грядки с лекарственными травами.
Я скосила глаза на бабушку. Не успели…
А началось всё где-то год назад…
Я проснулась, когда солнце было уже высоко. Бабушка не стала меня
будить, видимо, поощряя часами сладкого утреннего сна, за сданный
ей вчера экзамен по алхимии.
Она у меня из клана потомственных целителей и, в своё время,
закончила столичную Школу Знахарства и Целительства. Родители мои
тоже закончили эту Школу и тоже оба были Целителями. Пока не
пропали без вести, отправившись в какие-то далёкие земли за редкими
травами. Мне было 5 лет, когда они оставили меня у бабушки. Я плохо
помню их лица, но хорошо помню то тепло, которым они меня
одаривали. Светлая печаль охватила меня, как всегда, когда я
вспоминала о родителях…
Вот и у меня основной дар – целительство. С тех самых пор, как я
осталась на попечении бабушки, я собирала с ней травы, посильно
участвовала в приготовлении настоев, мазей, зелий … Бабушка учила
меня всему, что знала и умела. Я мечтала поступить в Школу, где
училась бабушка и мои родители, и она поддерживала меня в этом,
предполагая, что я смогу поступить сразу на четвёртую или на пятую
ступень при такой подготовке.
Долго грустить я не умела. Полежала ещё немного, глядя в окошко.
Там буйно цвела черёмуха. Чистая зелень, омытая ночным дождём,
тянулась к ясному солнышку, радостно распевали птицы – всё
предвещало прекрасный день. Вскочила, быстро сменила ночную сорочку
на сарафан, поплескала холодной водой в лицо, почистила зубы,
переплела косу и, прихватив со стола оладушек – спасибо бабуле –
бодрой козочкой помчалась во двор. Бабушки дома не было – она ещё с
вечера предупредила меня, что утром пойдёт к прихворнувшей жене
кузнеца.
Я глубоко вдохнула воздух, пахнущий цветущей жимолостью, немного
покружилась по двору от избытка чувств, вспомнила, что договорилась
с подружками после полудня пойти купаться на речку… Значит, грядки
надо полоть прямо сейчас.
Закончила прополку ближе к полудню. Всё! Умыться - и на речку!
Благо колодец у нас свой – прямо во дворе. Целителям и знахарям
полагается, потому что и раненого могут принести – его обмыть надо,
и для лекарственных снадобий вода нужна постоянно. А в селе обычно
– один колодец на несколько домов.
Уже плеснув в лицо колодезной воды,
увидела, как по дороге со стороны села идёт моя бабушка,
приближаясь к калитке, а с другой - со стороны леса – приближается
группа конников. Бабушка вошла во двор, встала рядом со мной, и мы
обе с любопытством наблюдали, как десяток конников, свернув с
основной дороги, подъехали к нашему забору и уже спешивались у
нашей калитки.
- Доброго вам дня, хозяюшки, - зычным красивым голосом обратился к
нам высокий широкоплечий молодой мужчина - видимо, старший у
них.
- И вам здравствовать, – ответила бабушка. Мне, как младшей, право
голоса ещё не полагалась, если ко мне не обращались напрямую,
поэтому я лишь склонила голову в приветствии.
- Не дадите ли водицы испить? – спросил старший, глядя на
меня.
- Почему же не дадим? Непременно дадим, - ответила бабушка, глазами
указывая мне на колодец. Я споро поднесла ведро с черпаком к
калитке и первому с поклоном передала черпак с водой старшему. Он
медленно пил воду, не сводя с меня ярко-голубых, как летнее небо,
глаз. А я… Я тоже рассматривала его. Не так уж часто у нас тут
такие красивые воины останавливаются у калитки.
