Знакомо ли вам чувство, когда рушатся надежды? Когда теряешь
опору под ногами, понимая, что еще чуть-чуть и свалишься в
пропасть? Когда на осколки разбивается в груди твое сердце, царапая
острыми краями израненную душу?
В тот день дождь хлестал по окну
рваными струями. Я прижалась лбом к оконному стеклу, пытаясь скрыть
слезы. Следила за каплями дождя, оставляющими длинные рванные
бороздки на стекле. Мне нравилось наблюдать за дождем с самого
детства, это меня успокаивало. Спасало, когда родители ссорились и
громко кричали друг на друга, а я в это время всегда смотрела в
окно. Дожди у нас частое явление, и мне казалось, что это не у нас
в доме буря, а там, за окном, бушует природа.
Сегодня отец особенно сильно ругался
и кричал. Обвинял во всем, что случилось меня и маму, не сумевшую
достойно воспитать свою дочь. Клочки злополучного письма, которое я
в гневе порвала на мелкие кусочки до сих пор лежат в углах комнаты,
развеянные сквозняком в разные стороны. Его строки намертво
впечатались в мою память:
«Достопочтимый сэр Люсьен Бэрри и
леди Аманда Бэрри. Уведомляем Вас о расторжении помолвки нашего
сына сэра Коула де Лоури и вашей дочери леди Аделии Берри. Все
понесенные расходы на подготовку свадьбы семья де Лоури обязуется
выплатить полностью по всем обязательствам.»
Больше ни строчки. Нет объяснения
причины расторжения помолвки или слов с извинениями. Меня просто
вычеркнули из судьбы Коула, моего, теперь уже бывшего, жениха.
Больше всего меня злило его молчание. Еще неделю назад все было
прекрасно. Коул, как оычно, посетил наше имение, где под надзором
вечно дремлющей служанки мы прекрасно провели время в саду, мечтая
о будущем, держась за руки и иногда обмениваясь робкими поцелуями.
Коул попросил у меня локон волос, так как уезжал на некоторое время
в родовое имение и планировал пробыть там практически до дня
свадьбы. Я срезала прядку заплетя из нее косичку и завернула в
кружевной платочек с вышитыми у самого уголка моими инициалами.
Представляла, как Коул развернет платок, коснется рукой пряди волос
и будет вспоминать меня, наши встречи. Коул на прощание обещал
писать, прислать весточку. Весточку прислали его родители, прямиком
в руки к моему отцу.
Сэр Люсьен Бэрри долго разбирался,
ища хоть какую-то причину, повлекшую к разрыву помолвки между
нашими семьями. В итоге рыдающая служанка, напуганная сверкавшими в
гневе глазами моего батюшки, заламывая в притворном раскаянии руки,
созналась, что видела наши с Коулом поцелуи и объятия. Отцу этого
было достаточно. Он обвинил меня в неподобающем поведении и грозно
заявил, что я его опозорила. Замуж, по его словам, меня точно никто
не возьмет. Если только вдовец, отягощенный выводком наследников,
позарится на мое скромное приданое. Наша семья давно бедствовала,
поэтому я всегда знала, что если и выйду замуж, то только по
большой любви. Иначе на бесприданницах не женятся. Но, видно, не
судьба. Сейчас мне было больно не от грозных окриков отца, а от
молчания Коула, которого я любила и верила, что это взаимно.
Мы встретились на празднике весны -
балу, проходившем в королевском дворце. Меня, как представительницу
древнего и уважаемого рода, пригласили на первое торжество,
устраиваемое королевой в этом году. Я была уже несколько раз на
подобных приемах. Матушка перешивала для меня свои старые наряды
или выкраивала средства на покупку новых, чтобы не ударить в грязь
лицом и достойно выглядеть на фоне других молодых леди. Надеялась
рюшами и кружевами украсить мой облик и привлечь потенциальных
претендентов на мою руку. Жениха мне подыскивали уже третий год.
Отец непременно хотел, чтобы это был человек с высоким титулом, не
ниже нашего, а матушку бы устроило богатство будущего жениха. Я,
хоть и носила гордый титул, пожалованный королем моему предку
несколько веков назад, и была мила лицом, как утверждала матушка,
долго оставалась одна. Все же отсутствие приданого поклонников
отпугивало.
