НЕ ПИШИ СТИХОВ, А ТО ВЫПОРЮ
1.
Молодая женщина сидела на деревянных перилах моста. Руки развела в стороны. Подумала, что так напоминает птицу.
Разве птицу?
Скорее, ощипанную курицу.
Она медленно подняла руки вверх. Ветер потрепал за челку, прошлогодним листом ударил по носу. Женщина покачнулась, вскрикнула и схватилась руками за перила.
– Малимочка, ты только не прыгай. Умоляю…..
Мужчина сложил вместе ладошки и упал на колени.
– Не- мо-гу, – заревела женщина. – Во что превратилась моя жизнь? Я задыхаюсь. Задыхаюсь в мутной воде. А ты ничего не видишь, кроме своих книг!
– Неправда, – шептал и полз к ней мужчина. – Ты хозяйка лучшего литературного салона, тебе все завидуют.
– Не-прав-да! – кричала женщина. – Все приходят, чтобы надо мной посмеяться.
Мужчина потянулся к подолу её платья.
– Не трогай меня, Федор, не трогай, – верещала женщина. Покачнулась и потеряла равновесие. Падала некрасиво, ногами вверх. Юбка задралась и обнажила розовые панталоны. Тело звонко шлёпнулось, поднимая весёлые брызги, и быстро ушло под воду.
***
В этот день погода была настолько теплая, что жители города Вологды зимние пальто сменили на легкие. Первые смельчаки сняли головные уборы и жмурились от нежного прикосновения солнца. Ревнивый ветер сгонял тепло, но быстро уставал и бежал в снежные поля за подмогой. Пахло гнилью.
**
Мужчина третий час стоял у деревянных перил моста, смотрел на воду. Река в городском парке уже освободилась ото льда, но ещё стояла в легком полусне. И вот она сжалилась и вытолкнула со дна спящую русалку. Её хвост и волосы медленно шевелились. Мужчина жадно рассматривал лицо и находил схожесть с другой, любимой. Только у его женщины были румяные щечки и милые колечки волос. Она любила притворяться спящей, смотреть на него сквозь ресницы. Потом не выдерживала, смеялась, протягивала руки и крепко его обнимала.
Русалка с равнодушным лицом проплыла мимо и исчезла за первым поворотом.
Птицы на ветках ивы неприлично громко орали о своих желаниях.
– Прекратите! – шептал мужчина, зажимая уши руками. – Прекратите!
На грязных мостках валялся букет из первых цветов мать-и-мачехи, что ещё утром так любовно собирали нежные руки Малимочки.
– Нате! Получайте!
Он топтал сапогами солнечные головки цветов.
А в воздухе пахло гарью.
2.
– Вы тот самый Сологуб? – у администратора гостиницы «Золотой якорь» на лбу выступили мелкие капельки пота.
– Нет, я другой.
Федор Кузьмич старчески закашлял, взял ключи и медленно поднялся на третий этаж в номер.
– Кто это? – обратилась к администратору симпатичная барышня. Она принесла из ателье готовый заказ одному из постояльцев и, получив комиссионные, должна была идти по своим делам, но не уходила. Бросив на столик букет из мать-и-мачехи, поднимала каждый цветок, любовалась на яркую головку, потом быстро переплетала покорные стебли в венок. Администратору было приятно присутствие девушки.
– Сам Федор Сологуб, – торжественно произнёс он и надул для важности щеки.
– А я думала, что он молодой, красивый. А этот – старик, бородавка на носу и лицо скучное. А вот пальто у него дорогое, немецкое.
– Много ты понимаешь, дурёха. Великий человек приехал лекции читать, а ты про бородавку.
– Не, я бы с таким даже не поцеловалась.
Она доплела венок и надела на голову.
3.
Федор Кузьмич открыл дверь номера и вошёл. Тяжелые шторы, светлые обои, стол у окна, широкая кровать с белоснежным бельем – всё это вместе создавало уют. Он повесил на плечики пальто и тяжело опустился на стул.
Долго смотрел в окно на идеальные пропорции белоснежного храма. Со временем Федору Кузьмичу стало казаться, что это не храм, а океанский лайнер. И если придёт время бурь, то он возьмёт удары волн на себя. И все спасутся. Все. А сейчас, ранней весной, он стоит на приколе в мутных водах центральной площади.
