Предпосылки к предисловию такого отчаянного и одновременно само собой разумеющегося движения души и сердца поступка, что сути поступка и его значений не меняет.
Любой мир или то, что нам в качестве его представляется, так уж вышло и с этим приходится жить и мириться, на первом этапе знакомства с ним, всякому уму предполагается видеть в виде мифического единства трёх столпов или основ, как наиболее устойчивой конструкции из всех известных нам геометрических конструкций, как в мире физического инфантилизма, так и в мире сути реализма, обрекаемого философским замыслом своего отождествления, где именно тренога является основой познания мироздания. И этой основой мира есть единство в своей совокупности соединения трёх стихий: морской, земной и аэро (так звучит воздушней). Где за первую отвечает черепаха, барражирующая по этим бесконечным водных гладям, вторую основу представляют три слона, стоящих на черепахе и держащих на себе земную твердь, и третья, возможно самая значимая основа всей этой конструкции, есть человеческий разум, питающийся воздушно-мифическим сознанием вот такого конструкционного реализма, который и создаёт образную картинку этого мира.
Ну а так как на первом этапе познания мира человек движется на ощупь и в потёмках своего сознания и осознания мира и себя в нём, то ему приходится ориентироваться и опираться, скажем так, на то, что у него оказывается под рукой, то есть на своё сознательное воображение, которое в свою очередь формируется под воздействием его функциональных ощутимостей от этого мира. Что благодаря эволюционному, а более часто революционному развитию, как бы не ссылался и не опирался на прогресс собственной мысли человек, всегда опиралось и упиралось на своё единство трёх стихий, которые в итоге и всё благодаря человеческому уму, реформировалось в свои новые три основы жизни – де-юре, системы взаимоотношения социума обитания среды, де-факто, системы информационного обеспечения реальности и описания её де-юре решений, и третий элемент основы притязания человечества на мир в своей душе, как всё это, де-юре и де-факта соединяет и обыгрывает в своей жизни человек, скажем так и другими, поэтическими словами: весь мир театр, а люди в нём актёры, и не всегда бесполезные и так себе.
И чтобы понять или хотя бы для начала разобраться в том, что из себя представляет, не то чтобы другой совершенно мир, а он просто лежит в другой плоскости существования, где действую де-юре другие описывающие и гармонирующие этот мир законы, то будет совсем не глупо и крайне предусмотрительно и предупредительно, прежде чем сделать какой-нибудь решительный знак, ознакомиться с тем, что может предполагать этот твой шаг согласно местным юридическим традициям и правилам.
О чём, как бы это не странно выглядело и казалось со стороны людей, знающих Прасковью, о ком уже давно пора завести здесь речь, раз она и является тем представителем человечества, который подвержен самому искреннему и неуёмному любопытству и страсти к знакомству с другими мирами и нравами их создавшими и воспитавшими какие есть, тем более тогда, когда для этого складываются самые удачные для такого рода мировоззрения стечения обстоятельств, и кто в самом деле, на интуитивном уровне и без подсказок со стороны бывалых в разных и всё больше сложных ситуациях людей, догадалась, а затем и поняла, стоя у дорожного вагончика по продаже кофе с купленным стаканчиком кофе, строго напротив монументального здания правосудия, чего во всяком мире не хватает. Всё верно, правосудия. А почему в нём такой огромный недостаток, то у Прасковьи, с прищуром смотрящей на статую Фемиды, на этот счёт есть не особо красящие человека мысли. – Закрывает глаза человек на своё правосудие.
