– Мирья. Вставай уже! – Откуда-то очень издалека до Мирьи доносится восторженный голос Айка.
Cон понемногу отступает. Хотя Мирья чувствует сейчас ещё бóльшую усталость и тяжесть во всём теле, чем вчера вечером, когда ложилась спать.
Она трёт глаза. За окном ещё даже толком не рассвело.
– Этот день настал, этот день настал, – напевает Айк где-то в ногах у Мирьи. – И Мирью я защекотал!
Мирья слышит, как брат хихикает. Через секунду ледяные пальчики добираются до пальцев её ног.
– Перестань! – Она поджимает под себя ноги и трёт руками пятки.
Ну вот, уже не щекотно.
Потом ещё глубже зарывается под тёплое одеяло.
– Ура, игра! Ура, еда! Пора, пора! Идём скорей! – ликует Айк, прокрадываясь под одеяло пальцами и пытаясь добраться до живота сестры.
– Твой стишок… – хохочет Мирья, хватая его за руки, – вообще не в рифму!
В следующую секунду одеяло Мирьи оказывается на полу.
– Аййй! – Она делает стремительное движение рукой, пытаясь схватить одеяло, но потом меняет решение и спрыгивает с кровати.
Айк уже улепётывает в сторону кухни. Мирья бросается вдогонку.
– Я до тебя доберусь, маленький безобразник!
Айк прячется в безопасное укрытие – за спину мамы, которая месит тесто для пирожных. Перед ней высится целая горка формочек – недавно отполированных скорлупок от желудей.
– Потише, не беситесь так, – говорит мама, обнимая Айка перепачканной в муке рукой.
Мирья хочет схватить его, но в этот момент у неё темнеет в глазах. Всё кружится и плывёт. Ей приходится ухватиться за край стола, чтобы не упасть. Она быстро наклоняет голову.
– Кажется, кто-то слишком быстро вскочил с кровати. – Мама гладит её по затылку, пока туман перед глазами Мирьи не рассеивается.
Теперь она снова может распрямиться.
– Да, чересчур быстро, – говорит Мирья.
Прищурившись, она посылает Айку угрожающий взгляд. «Погоди, я до тебя доберусь!» – написано у неё на лице.
Айк смотрит на неё с надеждой и восторгом.
От запаха теста в животе у Мирьи начинает урчать. И тут она замечает на столе папин пресс для колки орехов.
Вкуснотища. Только что вылущенные ядрышки фундука на завтрак.
Пальцы Мирьи быстро исследуют острые скорлупки, расколотые мамой, но внутри практически ничего не осталось.
Папа сам изобрёл этот пресс. Он вырезал из дерева плошку, в которую кладётся орех, а к крышке изнутри приделал камень. Крышку нужно закручивать до тех пор, пока скорлупа не треснет.
До того как у них появился пресс, им приходилось брать камешек покрупнее и колоть им орехи на улице. Острые осколки скорлупы то и дело со свистом пролетали мимо ушей. Так папа заработал шрам у левого глаза, и поэтому кажется, что папа постоянно улыбается.
Мирья приподнимает тяжёлую крышку, чтобы проверить, не осталось ли в прессе пары кусочков ореха. Но там не просто пусто. На боку плошки зияет тёмная трещина.
Пресс раскололся. Трещина тянется со дна до самой крышки.
