Дождь из осколков лобового стекла звуком рассыпавшихся бус прошелся по асфальту и осыпал упавшую, как мешок с песком, девушку двадцати двух лет.
«Чертова погода, – мысли вязли в кисельном тумане разума поднявшейся на четвереньки девушки. – Чертова дорога. Как на катке. Черт меня дернул пойти на дело в такой гололед. Голова гудит, как электростанция, черт. Как жива осталась – непонятно».
Она попыталась восстановить цепочку событий, но поняла: всё, что было до аварии, напрочь выпало из воспоминаний. «Помню, как занесло, как выбросило на встречную, и этот удар зловещей силы, как пушинку бросивший меня в лобовое – и провал, и всё, больше ничего не приходит на ум. Кто я? Откуда? Где я живу и чем занимаюсь? Черт, черт, я потеряла память – полная амнезия. Сотрясение головы – это малое, что я получила, приду в себя, и всё встанет наместо. Такое бывает при шоке, а у меня шок – точно, еще какой, даже нет намека на боль, а легкими ушибами я не отделаюсь, факт. Пробить закаленное стекло, долбануться о дорожное покрытие и при этом остаться невредимой просто невозможно. Шок пройдет, вернется и боль…»
Сквозь шум в голове пробрался звук сирены приближающихся патрульных машин. Она подняла голову и огляделась: безлюдная улица спящего города мерцала тусклым светом фонарей, две превращенные в хлам иномарки безобразной грудой металла дымились посреди дороги.
«Черт, черт…
Сирена уже совсем близко. Менты будут с минуты на минуту, нужно делать ноги.
Машина в угоне, страшная авария, скорее всего с жертвами – раскрутят на полную, как дважды два, а так есть шанс затеряться, кто будет искать девчонку в качестве угонщика.
Черт, черт…
Не понимаю, откуда я знаю, что машину угнала, ведь я ничего не помню. Да и первая мысль, которая пришла на ум, это то, что я зря пошла на это дело. Какое дело? Загадки, одни загадки. Делать нечего… Разбираться буду потом, а сейчас я точно знаю, что попадаться в лапы легавых мне не стоит ни при каком раскладе».
Подгоняемая инстинктом самосохранения невысокая стройная фигура в спортивном костюме скользнула в ближайший переулок.
Переулок был хорошо освещен, длинный и узкий, он начинался прямо от места аварии и упирался в другую улицу. Позади рявкнула из последних сил и замолкла сирена, а хлопки дверей доложили, что патрульные машины на месте.
Бежать по открытому переулку было опасно: вокруг были только стены с темными окнами, и не было ни одного укромного уголка или прохода. А до следующей улицы было не меньше ста метров.
Единственным верным решением было спрятаться в тени неприметной пристройки на углу и, рискуя свободой, дождаться, когда на дороге стихнет суматоха.
Девушка укрылась в тени, стараясь слиться с окружающим пространством. Отсюда ей было хорошо видно, как полицейские оцепили место аварии, как встретили скорую помощь и как извлекали тела из металлического плена.
Каждый раз, когда кто-то смотрел в её сторону, по спине пробегал холодок. В голове проносилось: «Меня заметят, как дважды два».
Никогда прежде она не испытывала такого напряжения и чувствовала, что ещё немного – и она не выдержит, сорвётся. А это означало арест со всеми вытекающими последствиями. Нельзя было допустить этого, и она начала глубоко дышать, делая резкие вдохи и длинные плавные выдохи. Постепенно ей удалось немного успокоиться.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она ощутила, как что-то мягкое и холодное коснулось её ноги. Она подумала, что это крыса, но почему-то не испугалась. «Ну и что? Не съест же она меня. Я и сама как крыса, загнанная в угол. Конечно, соседство не из приятных, но терпимое. Она, наверное, в ужасе от того, что наткнулась на человека, и, скользнув в дыру, дрожит и ругает себя за свою неосмотрительность».
