Иман никуда не торопился, поэтому возвращался домой другим путем, нежели обычно. Он решил подышать свежим воздухом, и направился к парку, расположенному за соседним кварталом. Но ему не суждено было попасть туда, – вдруг улица огласилась воем пожарных сирен, и Иман почувствовал запах гари.
Он последовал за машинами, промчавшимися мимо, и скоро его глазам открылось тревожное зрелище пожара. Горела новая высотка – десять этажей. Пожарные спешно разворачивались, голос начальника расчета, усиленный мегафоном, требовал окружившую здание толпу расступиться, убрать припаркованные машины и не мешать работе пожарных.
Полиция установила оцепление, оттеснив зевак и жильцов со двора. Прибывший эвакуатор быстро убрал машины, и пожарные приступили к тушению. Но огонь не дремал – молниеносно охватил несколько этажей и, невзирая на действия пожарных, распространялся дальше. Хотя мегафон постоянно требовал разойтись, толпа не уменьшалась, напротив, люди все больше прибывали.
– Пустите меня! – услышал Иман чей-то отчаянный возглас, донесшийся из первых рядов. Толпа заволновалась.
– Пусти-ите меня! Пусти-ите!
Этот душераздирающий вопль перекрыл, и шум огромной толпы, и рев нескольких машин, и громкие команды пожарного начальства. Иман начал протискиваться вперед, надеясь увидеть кричавшую, но это его стремление разделяли почти все зеваки, поэтому он мало продвинулся.
– Что там происходит? – подобные вопросы задавал не он один.
– Вроде у нее в квартире остался ребенок, – объяснял кто-то.
– И что?
– Как что? Пожарные не пускают.
– Ну, конечно! Пусти, потом нужно спасать и ее.
– Да, но как ей устоять тут?! Когда, может быть, ребеночек уже задохнулся. Вон, какой дымище!
Женщина еще некоторое время вопила, будоража толпившихся, но потом голос ее стих. То ли потеряла сознание, то ли ее увезли. Иман решил уйти, но скоро понял, что это не очень легко сделать, – толпа успела крепко захватить его в свои объятия. Оглядевшись, чтобы определить направление наименьшего сопротивления, он начал пробиваться вперед. Люди недовольно оглядывались, шикали, оказывали сопротивление, поэтому прошло довольно времени, пока ему удалось вырваться из цепких когтей толпы. Но тут возникла еще одна сложность – державшие оцепление полицейские старались запихнуть его обратно туда, откуда он с таким трудом выбрался. Стражи порядка не слушали объяснений, и грозились применить резиновые дубинки, если Иман не отступит.
Иман проделал извилистый путь, прежде чем ему удалось выбраться. Но тут он заметил женщину, с умоляющим выражением на лице вглядывающуюся в каждого человека. Она что-то говорила не переставая, но Иман не слышал. Женщина все приближалась, и Иману показалось, в какой-то момент, что к нему приближается сама Судьба. И точно! Женщина, завидев его, больше не отрывала взгляда и, пробравшись к нему, вцепилась в его рукав.
– Спасите моего сына, а! – зашептала она горячечно, – Спасите, пожалуйста! Он совсем еще маленький…
– Не беспокойтесь, пожарные спасут, – пытался успокоить ее Иман, – Они, уже, наверное, вытащили его.
– Нет! – возражала женщина, – Они и не подумают!
– Ну, почему-же, – тщетно пытаясь оторвать ее руки от себя, говорил Иман, – Вон скольких они уже вынесли.
– Нет-нет! Моего сына нет среди них. Я слышала, как их командир сказал по рации, чтобы пожарные зря не рисковали и больше не лезли в квартиры. Меня они не пускают, а вы можете пробраться, вас они не заметят. Вытащите сына, я дам вам ключи. Спасите его, он, наверное, уже задыхается.
С этими словами она достала ключи и, продолжая удерживать Имана другой рукой, сунула их ему в карман пиджака. И тут же оттолкнулась от него и нырнула в толпу. Она стала быстро отдаляться от него, намеренно, чтобы не оставить ему возможности отказаться от возложенной миссии.
