Студентка нагло облапана властным Директором
Голос Эмилии со старой терапевтической консультации звучал у меня в голове:
На следующий день после того группового изнасилования в лесу, вечером, меня вызвали к Солодарову. Вечером, потому что весь день я проспала.
Я оделась максимально скромно: спортивный костюм, носки, кеды. Мальчик-мальчиком. Собрала волосы в пучок.
- Эми, мне передали, что ты вчера очень поздно вернулась… Ты не расскажешь мне, что произошло?
Владимир был одет в белую рубашку с высоко стоящим воротником, на лице его были очки, которые невероятно подчеркивали его интеллигентную натуру, пиджак обнимал не слишком накачанные плечи, а толстый черный ремень делил его привлекательное мужское тело пополам. Ноги в брюках со стрелками были одеты в черные лакированные туфли.
Он сидел у себя за столом, когда я пришла, но как только я присела на диван, он заботливо переместился ко мне.
- Я… ничего, Владимир Николаевич…
Мы звали его по имени отчеству, так были первокурсницами, хотя разница в возрасте с аспирантом была небольшая.
- Володя. Для тебя просто Володя.
Его рука легла мне на плечо. Он по-отечески, по-братски меня успокаивал, видя, как начала дрожать от накатившей обиды за произошедшее моя нижняя губа.
- Просто… похоже, что это касается не только тебя. Может быть ты знаешь, где Дима Отрыжкин? Ты видела его вчера?
- Дима?
Я испугалась, поняв, что последний раз видела его в лесу, что слышала его крик и от усталости и нервного перенапряжения отрубилась в гелике. Да я даже не помню, как дошла до своей палаты. Весь день проспала. И конечно я не могла знать, вернулся ли Дима в лагерь.
- А что с ним?
Владимир погладил меня по голове. Капелька пота от крымской жары скатилась по моей шее.
- Я вот думал, может быть ты знаешь.
- Нет, я его не видела.
Я уже на скорости придумывала, что и как я могу соврать.
Владимир встал, прошелся по комнате. И я краем глаза зацепилась за его стальной зад, затянутый классическими брюками. Его кожаные туфли сексуально скрипели, ступая по деревянному паркету кабинета.
- Просто может быть тебе есть сказать…
Я едва ли могла воскресить в памяти события вчерашнего дня. И больше всего меня пугало то, что Дима мог не вернуться. Может быть они убили его?
- С ним всё в порядке, Владимир Николаевич?
- Да, конечно, он просто потерял свой фотоаппарат. Думали, может ты где-то видела.
Я испуганно посмотрела на Солодарова. Он улыбался. Явно врал, проверяя мои реакции. Он с ухмылкой смотрел на меня, будто бы Дима и вправду «просто потерял фотоаппарат». Мои щёки запылали от стыда. Я вся сжалась, чтобы не сказать лишнего.
Солодаров продолжал так же плавно и чинно дрейфовать по комнате из угла в угол.
- Да, ну что ж. Просто Дима приходил сегодня и… ну раз ты его вчера не видела, то…
Он просто мучал меня. Я судорожно пыталась понять, зачем он мучает меня. Делает вид, что всё в порядке, но ему что-то известно, и врядли Дима просто пришёл к нему и сказал, что потерял фотоаппарат после всего пережитого.
Владимир посмотрел на меня еще раз.
- С тобой все в порядке? Ты выглядишь помятой.
В немытое зеркало было видно, что у меня даже потеки туши по всему лицу прослеживаются. Русла вчерашних горячих слёз.
- Да так знаете, Владимир Николаич… женские дни…
- О да, бывает всякое… Правда странно, медсестра говорила, что ты жаловалась на женские дни неделю назад... Впрочем... А ты случайно, ну не знаю, может быть сама того не заметив, не уходила вчера куда-то за пределы лагеря?
Я попыталась спрятать глаза, потому что он так вкрадчиво стал заглядывать мне под челку. Он явно уже всё знал, но я не знала как отступать.
- Ннннет…
Решила врать до конца я.
Он снова подошел, присел рядом, обнял меня за талию.
