Рокси
— Уважаемые леди и джентльмены! Мы начинаем взлёт, пристигните ваши ремни.
Наконец то. Чем быстрее взлетим, тем быстрее приземлимся в Риме. Я уже очень устала сидеть в этой летающей консервной банке, которая в любую минуту может сломаться и упасть вниз. Ненавижу самолеты! Даже капли успокоительного не очень то помогали мне справиться с моих страхом летать.
«Боже дайте мне сил пережить этот полёт», — пронеслись мысли у меня , вновь взглянув на страницу любовного романа, книга лежала у меня на коленях. Я перестала её читать дальше из-за своего волнения.
А ещё не была готова посмотреть в иллюминатор. Страх мешал это сделать.
Маленький мальчик, сидящий за мной, заплакал и принялся бить ножками по спинке моего кресла, видно он также боялся полётов, как и я. Обычно чтение или рисование успокаивало меня.
Но сейчас мои глаза видели буквы, но мозг отказывался обрабатывать информацию. Взгляд не сдвинулся с первой строчки ни разу. Я жалела, что взяла именно эту книгу, но в глубине души знала, что с любой другой дело обстояло бы так же. Да с рисование думаю вышло бы также. Я бы не смогла переключиться на других пассажиров стараясь их запечатлеть, или даже на вид из иллюминатора.
Кто-то легонько коснулся моей руки.
— Всё будет хорошо, — произнес женский голос рядом со мной. — Моя дочь тоже боится летать.
Я медленно повернула голову и посмотрела на свою соседку:
— Боится летать?
— В этом нет ничего постыдного. Однажды по пути в Чикаго у нее случился приступ паники. Персоналу пришлось дать ей успокоительное. Вы вцепились в края сиденья, как только мы взлетели. Я сказала своему Биллу: «Эта девочка даже не знает, что мы сидим рядом с ней, и ни разу не перевернула страницу книги». Успокойтесь. Мы благополучно приземлимся.
Действительно, я не прочитала ни одной страницы, поэтому согласна кивнула. Пожилая женщина с добрыми карими глазами смотрела на меня по-матерински.
По-матерински?
Я удивилась собственным мыслям.
— Знаете, у меня есть один хороший способ, что вам может помочь пережить полёт.
— Какой?
— Мы же летим в Рим. У вас на коленях любовный роман, так может место чтения попробовать вам придумать свою романтическую историю любви, Которую вы встретите в Риме, во время своего отпуска.
— Вы думаете это по может? — сомнением просила я у неё.
— Не попробовав , вы не узнаете.
— Благодарю, за совет.
Всё же решила поблагодарить женщину , а потом, сделав вдох выдох, закрыла свои глаза и попыталась начать придумывать историю любви, которую я бы хотела для себя...
Её босые аккуратные ступни, слегка зарытые в песок, ласково гладили накатывающие волны, теплый солоноватый ветерок трепал рыжие волосы. Через несколько минут девушку посетила неожиданная идея отложить на пару минут рисование и покидать по воде «жабки», а то и вообще искупаться. Поднявшись на ноги, она наклонилась, подняла плоский блестящий камешек и стала примериваться для броска.
— Не получится, — с иронией произнесли у неё за спиной. — Я сто раз пробовал. Вода слишком быстрая, поверхность не ровная.
Рокси тут же выпрямилась и оглянулась. Камешек выпал из её рук и вновь занял своё место на берегу среди тысячи своих округлых собратьев.
Чёрные пряди волной вились по плечам незнакомого красивого мужчины, который почему-то заговорил с ней сразу по-русски, но девушка забыла обратить на это внимание. Её привлёк облик незнакомца, Рокси залюбовалась водопадом спадающих до ключиц волос, на натянутые под белой футболкой, не скрывающей его атлетическую форму, мышцы, на уверенную осанку и колкий внимательный взгляд. Он — внушительный, сильный, уверенный в себе мужчина.
«А ещё очень сексуальный. Этого красавца нужно срочно запечатлеть на бумаге. Или хоть сфотографировать на будущее...» — такие мысли проносились в голове у Рокси, ведь незнакомец по счастливой случайности являлся олицетворение того, что она так давно хотела нарисовать. По мнению девушки, черты его лица были очень выразительные и запоминающиеся, с чётко очерченной линией челюсти и волевого подбородка. Белоснежная кожа и лёгкая небритость довершали образ, удачно сочетаясь с мощными мускулами. Но самое привлекательное в этом мужчине, всё же — его тёмно-зелёные глаза.
