Анастасия открыла глаза. Над ней переливался всеми цветами радуги узорчатый полупрозрачный потолок.
– Наверное, я всё ещё сплю?
Девушка попыталась встать, но тело настолько ослабело, что даже такая простая задача оказалась ей не по силам. Она с облегчением откинулась на подушку, чувствуя, как тяжесть наваливается неодолимым грузом, а шея не в состоянии удержать голову.
– Должно быть, я заболела, и всё, что видела вчера ночью лишь горячечный бред больного воображения. Обычные волки показались злобными оборотнями, а охотник… Да! Охотник, появившийся в метели, он спас меня! Именно так и было. Это всего лишь обычный охотник, – решила Настя, разглядывая потолок. Мысли текли вяло, лениво, словно густой кисель. Потолок казался вырезанным из хрусталя, неровный, полупрозрачный, шершавый, как будто покрытый морозом, но в тереме было тепло.
– Возможно, это и не охотник вовсе, – продолжала размышлять девушка, рассматривая обстановку опочивальни. Просторная светлица, но какая-то неухоженная и неуютная, всем своим видом просила заботливой женской руки.
В доме нет хозяйки?
Стены срублены из какого-то странного белого дерева, часть стены у печи расписана синими красками, которые создавали иллюзию морозных узоров на окне, а сама печь обложена голубыми расписными плитками.
Настя долго не могла оторвать зачарованный взгляд от змеящихся переплетающихся линий. Вздохнув, она принялась осматриваться дальше.
Вдоль одной из стен в ряд выстроились несколько высоких сундуков, из которых выглядывали ворохи мятой одежды. То ли рубахи, то ли штаны… На полу в беспорядке разбросаны грубо выделанные шкуры. Письменный стол вообще разглядеть сложно, он оказался полностью завален свитками и книгами, а под столом виднелось расплывшееся давно засохшее чернильное пятно.
Девушка устало закрыла глаза. Кровать довольно широкая, мягкая. Так бы и лежала целую вечность, свернувшись под тёплым уютным одеялом. Поверх него на ноги ещё и волчья шкура накинута. Настя протянула руку и ощупала простыни. Похоже, она лежала на нескольких перинах.
– Будь я здорова, могла бы в полной мере насладиться этим моментом, – подумала она.
Самым лучшим местом, где она любила спать в детстве, был сеновал. Там всегда тепло, тихо, вкусно пахло сухой травой и пылью, но острые былинки то и дело норовили забраться под одежду, царапая нежную кожу. Ей, привыкшей к жёстким лавкам, как-то непривычно находиться в такой роскошной постели. Насте с трудом удалось приподняться и сесть в кровати.
– Как же всё-таки здесь хорошо! Может быть, удастся уговорить этого господина оставить меня здесь в качестве прислуги? А вдруг он откажет и выгонит обратно на улицу? Сжалится, даст кусок хлеба и отправит домой. Но куда мне идти? – страх и обречённость охватили девушку. От нахлынувших эмоций она заплакала.Голова снова разболелась, но сдержать слёзы никак не удавалось.
Невольно в памяти всплыли воспоминания о том, как она оказалась в лесу. Вспомнился отец, осунувшийся, за последние дни словно постаревший сразу на несколько лет, плачущий Ванюшка и довольное лицо Варвары, женщины, которая обещала заботиться о них, как о родных детях. Однако обещание быстро забылось.
Ваня в основном проводил время с отцом, а Настя изо дня в день выполняла работу за двоих, а то и за троих. Вечером мачеха жаловалась отцу на падчерицу, что та её не слушается, и что работают только они с Марфушей. Отец как человек мягкий всеми силами старался избежать конфликтов.
Анастасия надеялась, что всё со временем наладится, это ненадолго. Она была уже на выданье и старше Марфы. Через год другой уйдёт из этого дома и будет только навещать батюшку с братом. Но она никак не могла поверить, что мачеха настолько её невзлюбила, что готова оклеветать и отправить на такую жестокую смерть.
