Судьба. Многие считают, что, как ни бейся, судьба сама решит,
как с тобой поступить. Чем тебя порадовать и чем огорчить. Что
подарить и что отнять. Судьба неумолима и непредсказуема.
Когда мне исполнилось двенадцать, мама и брат погибли в
автомобильной аварии. Мне говорили, что так распорядилась судьба. С
ней не поспоришь.
Но к своим двадцати пяти годам я поняла, что не только судьба
плетет узор на полотне нашей жизни. Но и мы сами. Судьба нередко
дает нам выбор, и мы сами решаем, какую нить добавить в
рисунок.
На дворе стояло жаркое лето. Вокруг все цвело и радовало глаз
яркими красками. В синем небе летали птицы, наслаждаясь свободой.
Как же я им завидовала: оторваться бы от земли и взмыть в
небо, хоть на минуту, на мгновенье, но нет. Я, как никогда прежде,
крепко стояла на земле, и мне было некуда деться от мрачной
пустоты, царящей в моей душе.
Я куталась в бабушкину шаль, стараясь согреться, но дрожь не
проходила. Словно сквозь туман я смотрела на два закрытых гроба и
на людей, что собрались вокруг могил. Многих из них я видела
впервые.
Я знала, что в этих гробах самые дорогие мне люди, но эта
информация никак не могла поместиться в голове. Я внимательно
прислушивалась к ощущениям. Ничего. Ни боли, ни гнева, ни
грусти.
Может быть, поэтому я не плакала? Интересно, о чем подумали бы
все эти люди, узнай они, что со дня смерти мамы и брата я не
пролила ни слезинки? Может быть, ради приличия нужно было
попытаться? Но слез не было.
Я искоса посмотрела на бабушку. Она стояла рядом со мной —
прямая, как жердь. Ее губы были крепко стиснуты, подбородок чуть
подрагивал. Глаза наполнялись слезами, но она не давала им
пролиться.
«Бабушка не плачет, значит и я могу не плакать...»
Сколько времени прошло, пока гробы укладывали в могилы и
закапывали, я не знаю, может быть, вечность. Подходили люди, чтобы
положить цветы на свежие холмики земли и принести соболезнования,
мы с бабушкой кивали и благодарили, что пришли: этого требовали
правила приличия.
Мне было ужасно неловко ощущать прикосновения чужих мне людей,
поочередно то обнимавших меня, то гладивших по голове. Отойдя чуть
в сторону, они начинали шептаться и бросать на меня косые взгляды.
До меня доносились обрывки фраз, что я стала сиротой и это
непременно скажется на моей психике. Мне казалось это глупым и не
имеющим никакого значения.
— Милая, ты иди к машине. Я сейчас приду.
Я посмотрела на бабушку. Наверное, она поняла, что мне хочется
как можно быстрее уйти с кладбища подальше от этих могил, людей и
прощальных слов. Я кивнула, положила по гвоздике на каждый холмик и
мысленно попрощалась с мамой и братом. А потом бегом бросилась к
машине, стараясь не смотреть на окружающие меня кресты.
Забравшись на заднее сиденье, я уткнулась лицом в колени и
накрыла голову руками.
— Я их больше не увижу. Мама не придет с работы, мы с Мишей
больше не поспорим о том, кому мыть посуду. Их больше не будет в
моей жизни.
Вот теперь я почувствовала боль. Казалось, сердце разрывается на
мелкие кусочки и улетает в пропасть, стало трудно дышать. Я крепко
зажмурила глаза и часто задышала, поглощая кислород большими
глотками.
Справа от меня открылась дверца. Я подняла голову и увидела
лучшего друга брата, Андрея. Я знаю его столько, сколько себя
помню, и столько же времени влюблена в него. Он был одноклассником
моего брата и на шесть лет старше меня. Они никогда не брали меня в
свою компанию, но он каждый раз здоровался и улыбался, а иногда
приносил что-нибудь вкусненькое в подарок, и я говорила себе, что
это не просто так, что я ему все-таки нравлюсь, просто он сам еще
не знает об этом.
Мне стало обидно и еще больше жаль себя. В его присутствии я
всегда старалась выглядеть как можно лучше. Надевала самые красивые
наряды и распускала волосы. И вот он меня видит с опухшими глазами
от непролитых слез, в черном платье с чужого плеча, забившуюся в
самый дальний уголок.
