– Ну кто так красит, блин?
– Ты чего сюда приперся? Советы раздавать? – цежу сквозь зубы. –
Сам-то валик в руках держал когда-нибудь? Или твои пальцы только
для понтов предназначены?
Сводный братец лишь кривит губы в усмешке и уходит, продолжая
крутить на указательном пальце цепь.
Брат он мне, конечно, условный. Нам по двадцать и нас связывает
лишь то, что наши родители недавно поженились. Еще пару недель
назад мы были двумя счастливыми людьми, которые не знали друг о
друге.
Мой отчим – бандит. Моя мама совсем недавно вышла за него замуж.
И, с одной стороны, я за нее искренне рада, потому что она всю
жизнь растила меня и сестру с ДЦП одна.
А, с другой стороны, меня пугает то, с какой легкостью этот
дикий и опасный человек завладел ее сердцем. Я не верю в такую
любовь.
Сама тщательно выбирала того, с кем буду встречаться, и то
оказался мерзким предателем. А тут практически любовь с первого
взгляда. Так не бывает. По крайней мере, не в моем мире.
Но, видя то, какая у них с мамой гармония и как привязана к нему
моя младшая сестра, мне хочется верить, что будет то самое “долго и
счастливо”, о которых пишут в сказках. Хотя бы у них.
Мне же, как очередное испытание, достался Мирон, сын отчима,
такой же дикий, как его папочка. Только еще и с самомнением как у
павлина. Он, по непонятной мне причине, все время появляется рядом
и пьет мою кровь. Ощущение, что его цель – выжрать мне мозг.
За спиной что-то громко падает.
– Господи! – подскакиваю на стремянке и испуганно оборачиваюсь.
– Ты придурок?
Он бросил свою цепь на железную банку и теперь стягивает с себя
брендовые шмотки, видимо, собираясь устроить мне мастер-класс по
малярному искусству.
– А в туалете нельзя переодеться? – рычу, отворачиваясь.
Сверкает тут своими голыми накаченными сиськами.
– Девственница что ли? – доносится ухмылка.
Сжимаю губы плотнее и прикусываю язык, потому что бесит. Я его
вообще не звала. Приперся, умничает тут. Мама, что ли, рассказала,
что я поехала красить стены в турагенстве?
Хочется побыстрее запустить этот бизнес. Мне кажется, должно
быть интересно им заниматься. По крайней мере, меня всегда манили
путешествия, просто возможности путешествовать не было. И я бы с
удовольствием променяла свой медицинский диплом на работу в этом
месте.
– Валик есть еще? – раздается бесячий голос за спиной.
– Ищи.
– Я тебе собака, что ли?
– Собаки дрессировке поддаются, – усмехаюсь и тянусь выше. – А
ты ни одной команды не понимаешь.
– Слышь, борзая, – хмыкает Мирон, – я тебе язык откушу.
Смотрю на торчащие из стены провода под потолком.
– Как ты думаешь, они под напряжением?
– Возможно. Проверь.
– Очень смешно, – закатываю глаза. Тянусь валиком ближе к
проводам, встаю на цыпочки и сосредоточенно прокрашиваю возле
них.
– Бах! – вздрагиваю от громкого голоса и резкого прикосновения к
ребрам.
Вскрикиваю, взмахивая руками. Валик летит куда-то в сторону.
Нога проскальзывает на стремянке, и она громыхает.
Дыхание захватывает, а сердце подпрыгивает к горлу от чувства
парения. Я падаю!
Шум, треск, грохот!
Чувствую резкий рывок вверх.
Снова вскрикиваю и распахиваю глаза от неожиданности. Мирон
смотрит на меня круглыми глазами, прижимая к себе. С громким “шмяк”
падает на пол ведро с краской, следом – стремянка.
– Блин! – подскакивает сводный, глядя под ноги. Подскальзывается
и через секунду мы падаем уже вместе.
Я приземляюсь на него, едва не разбив лоб об его зубы. Мирон
стонет подо мной так, будто я ему сломала ребра.
– Слезь с меня, припадочная, – он пытается столкнуть меня жопой
в лужу светло-серой краски.
– Сдурел? – подпрыгиваю и возвышаюсь над ним. – Ты охренел?!
Вытирай давай теперь!
– Ага, сейчас, побежал уже. Ты разлила. – пытается сесть, но я
толкаю его обратно. – Ненормальная! Травки успокоительные
попей.
