Дверь захлопнулась, скрыв последнюю полоску света. Я оказалась в кромешной темноте и… не одна. Точно знала, что там, возле двери, стоит тот, кто затащил меня в эту комнату. Глаза все еще не привыкли к темноте, и все же я, казалось, видела его высокую, широкоплечую фигуру.
Зачем он меня схватил?
Зачем затащил сюда?
Что ему от меня надо?
– Снимай одежду. Да поторопись!
– Что? – изумленно выдохнула я, не веря своим ушам.
– Что слышала. Давай же, у нас мало времени!
– Что вы себе позволяете?! – проговорила я испуганно.
Закрытая дверь, высокий сильный мужчина… Я с ужасом понимала, что позволить себе он может все что угодно и я ничего с этим не сделаю. Можно, конечно, закричать, но на балу так громко грохочет музыка, что никто моего крика не услышит… Нет, помощи ждать неоткуда.
– Отпустите, пожалуйста! – жалобно пискнула я, хоть и понимала: шансов договориться с похитителем не так уж и много.
– Послушай, нет времени на капризы, – раздраженно проговорил он. – Я же сказал, что заплачу.
Он и правда сунул мне в руки деньги, целую пачку банкнот.
Да за кого он меня принимает!
Я собиралась швырнуть банкноты ему в лицо, но никакого лица рядом не оказалось. Мужчина шарил по стене, словно что-то разыскивал.
– Тысяча демонов! Где тут включается свет?! – рыкнул он, а потом коротко бросил в мою сторону: – Да не стой же, стаскивай уже с себя одежду.
– Я вовсе не собираюсь… – начала я, и тут свет наконец вспыхнул.
Передо мной стоял красавец мужчина: широкоплечий, статный, с волосами чернее ночи и глазами глубокого, гипнотически синего цвета. Он внимательно меня разглядывал. Так внимательно и удивленно, словно у меня выросли рога или что-то еще… Захотелось срочно взглянуть в зеркало, выяснить, что со мной не так.
Но это уже потом, когда выберусь отсюда. Если, конечно, выберусь.
Я вернула ему деньги – так быстро, словно они жгли мне руки.
– Выпустите меня, пожалуйста! Мне работать надо…
Он же окинул меня с ног до головы оценивающим взглядом.
– Работа не волк, в лес не убежит. Успеешь.
За неделю до этого
– Заткнись! – рявкнула я на зеркало.
Оно обиженно замолчало, но буквально на мгновение. А потом выдало:
– Тебе совершенно не идет злиться. Морщин становится еще больше.
Я тихонько зарычала.
Нет, магические зеркала, конечно, очень удобное изобретение. Перед ними можно не только краситься и прихорашиваться, с их помощью можно связаться с кем угодно или запросить нужную информацию.
Но почему маг, который их изобрел, не сделал эти во всех отношениях полезные приборы молчаливыми? Как бы было прекрасно, если бы они просто выполняли свою работу, а не высказывали свое мнение, когда не просят!
Поговаривают, что встречаются приятные во всех отношениях зеркала, добрые и вежливые. Они готовы служить своим владельцам верой и правдой. И разумеется, никому не придет в голову отнести такое в комиссионку. Тем же, кто покупает магические приборы в магазинах с уценкой, рассчитывать на добродушное и милое зеркало не приходится.
А у моего зеркала характер просто отвратительный. Я всего-то и успела заколоть волосы да подкрасить один глаз, а уже услышала о себе массу интересного.
«О, отлично выглядишь! Кажется, что у тебя было пять минут на сборы и четыре из них ты потратила на кофе».
«Оригинальный макияж… Эти два пятна сверху – ты, наверное, думаешь, что это похоже на глаза?»
– Разобью! – сквозь зубы прошипела я.
Зеркало радостно засияло и приготовилось ответить.
И я уже точно знала, что оно скажет.
Что вообще-то оно дорогое и разбивать его мне невыгодно; а главное, разобьешь зеркало – семь лет счастья не видать. Зная характер мерзкой стекляшки, можно было не сомневаться, что к этому оно обязательно добавит что-то вроде: «А ты эти семь лет никак не можешь себе позволить: и без того уже не первой свежести!»
