Конец июня. Широкая степь за городом. Четвертый раз я уже
участвую в языческом обряде обращения к олимпийским богам, а толку
— ноль. Пару лет назад моталась со славянскими язычниками и поняла
— не мое. У них как-то совсем все заунывно и примитивно. А с этими
хоть поговорить можно между делом. Люди настолько образованные, что
чаще всего я вообще не понимаю, о чем речь. Но на самом деле и они
не оправдали моих ожиданий. Ну жгут какие-то травки, фимиамы, а
иногда даже спирт льют на импровизированные алтари… И что?
На Аполлона, восседающего на золотой колеснице, спускающейся с
небес по воздуху, я, конечно, не особо рассчитывала… Однако
хотелось бы верить, что Зевс громыхнет при ясном небе или там тот
же Аполлон резко рассеет тучи, и упадет внезапно единственный луч
солнца прямо на камень-алтарь. Ага, щас-с-с! Нету Аполлона, и Зевса
нет, и вообще никого… Вот и в этот раз поехала только потому, что
мне очень нравилось место, ну и свежим воздухом подышать. Хотя если
разобраться, могла бы и без сопровождения. Наверное, все-таки в
глубине души надеялась на чудо.
Нас было восемь человек. Мы выстроились вокруг мраморной глыбы и
принесли жертву. Камень большой — в половину человеческого роста. У
ног каждого адепта были воткнуты в землю ароматические палочки с
запахом ладана. А в центре тлела горстка золототысячника. Трава
обращалась в пепел, а я все больше чувствовала себя идиоткой. Ну
зачем богам такие жертвы? Я еще понимаю — барана зарезать. Вот
сосед мой вполне бы подошел в качестве такого подношения…
Ручьи дыма лениво стелились по макушкам полыни, ниспадали в
овраги и взбирались вверх по бугоркам. День близился к завершению.
На востоке темнело небо, на западе уже садилось солнце. Похожее на
дольку апельсина, оно готово было вот-вот скрыться за горизонтом.
Воздух наполнился свежестью, с вечером пришла долгожданная
прохлада. Лето, однако!
— Радуйтесь, боги! И жертву примите! Радуйтесь! — хриплым басом
воскликнул наш жрец Леха, и мы все повторили его слова.
Тлеющий золототысячник на мгновение вспыхнул и снова затих. Нет.
Это определенно не показатель… Но Леху, кажется, вдохновило. Он
довольно хмыкнул и продолжил:
— О Дий! Средь богов величайший и лучший, к тебе мы взываем! Дай
знак своим последователям! Слышишь ли ты нас? Благоволишь ли? Верно
ли мы делаем свое дело? Дай знак и радуйся, Громовержец!
Ага, слышит он… Мечтайте!
Продолжая держаться за руки, мы на всякий случай посмотрели по
сторонам. А вдруг! Естественно, ничего не происходило. А мне уже
сильно курить хотелось. Еще комары залюбили насмерть! Всю ляжку
изгрызли, скотины!
Выждав время, жрец повторил просьбу — и снова ничего.
— Как насчет пивка попить, когда этот дурдом закончится? На
речку смотаемся, на берегу посидим, — шепнул мне Андрюха.
— Не. — Мне стоило немалого труда ему отказать. — На работу
завтра, а я же не умею по бутылочке…
— Я, наверное, пас с этим язычеством, — буркнул он, с досадой
глядя на дотлевающий фимиам. — Вроде так прикольно сначала было,
древнегреческие боги, жертвы, надежды, интриги. А на деле ерунда
какая-то.
— Угу, — покивала я, полностью соглашаясь.
Поняв, что со мной каши не сваришь, Андрюха переключился на
Аркадия, правда, его почему-то соблазнял уже вином, а не пивом.
Впрочем, мне-то без разницы…
Леха не унимался, а на улице уже темнело. Когда надоело и ему,
все начали потихоньку собираться, а я решила посидеть у алтаря
напоследок. У меня все равно только сумка с собой и бутылка
минералки. Подстелив картонку под зад, я удобно уселась, оперлась
спиной на мрамор и… малость офигела. Жара весь день была бешеная, а
алтарь холодный, как будто только что из морозилки вытащили.
Интересное явление… Правда, озвучивать я это не стала, а то вдруг
Леха опять вдохновится. Меня же потом мужики расстреляют.
