– Жуковская, помни, если я тебя еще хоть раз увижу возле твоего
бывшего мужа – ты пожалеешь, – зрелая красивая дама с черными
раскосыми глазами и тронутым пластической хирургией лицом злобно
шипела. Ее волосы были забраны сзади, но несколько темных прядей
развивались у лица, подлетая в воздухе при каждом выдохе. У этой
гарпии явно имелось сходство с медузой Горгоной.
– Медуза, – сказала я негромко вслух, не слушая, что она
бормочет. Николя выбрал ее – что же, хлебнет с ней еще горя.
Мягкий, податливый характером, рыхлый и плотный телом – он сможет
создать с этой Горгоной лишь один союз – подчинения. Причем ездовой
собачкой будет вовсе не она!
– Что? – Медуза удивленно выдохнула, уставившись на меня.
– Удачи вам и счастья, – я послала воздушный поцелуй Колюне,
который в эту минуту как раз вышел из санузла и застегивал ширинку.
Он растерянно посмотрел на меня, зачарованно провожая глазами, и
даже вроде всхипнул мое имя: “Зоя”.
Я развернулась и пошла к выходу, все еще зачем-то держа
приклеенную улыбку на устах. Холодные синие стены Загса – ужасно
неуютного помещения для гнездования любви и пестования чувств –
молчали мне вслед, не говоря ни слова, зато улица встретила живым
трепещущим организмом. Недавно прошел дождь – ровно в тот момент,
когда мы ставили подписи о согласии на развод. А теперь от дождя не
осталось и следа – стояла аномальная для начала осени жара. Я вышла
на крыльцо и мне за шиворот тут же упала ледяная капля. Ойкнув, я
задрала голову. Еще несколько капель замерли под самым козырьком,
куда не доставало солнце, и готовились атаковать, но мне удалось
вовремя улизнуть от них.
Не было желания оставаться тут ни на секунду дольше, чтобы не
дай бог не увидеть греховную парочку, состоящую из бывшего мужа и
его любовницы. Я пошла прочь вдоль тротуара. Здесь было достаточно
шумно, оживленный проспект ревел машинами и гудками светофоров.
Пришло понимание, что теперь можно не притворяться – наконец-то
позволила стереть с лица улыбку, но тут же в глазах блеснули слезы.
Мое сердце было разбито и полно черной ненависти к тому, кто мне
сделал так больно. Я просто шла по проспекту, нянча желание о том,
как буду им мстить. Может быть разрисовать машину Коли? Или поджечь
дверь этой противной Клавдии? Нет, все не то. Это слишком…по–детски
что ли. Мелко.
В своих мыслях я не сразу заметила, как проспект стал менее
оживленным, сузился, превратился в тонкий перешеек. Какие знакомые
места – неуютные, вызывающие беспокойство и тревоги. Узенький
тротуар заканчивался тупиком – далее начинался парк. Могла голову
дать на отсечение, что я очутилась у заднего входа в Северный парк,
который полностью оправдывал свое название. Холодное и
неприветливое местечко, в котором проходила наша свадебная
фотосессия с уже бывшим мужем.
Говорили, что сам парк построен на старом кладбище, поэтому
энергетика в нем негативная – карусели постоянно ломались, люди
падали в обморок, даже птицы тут не строили гнезд. То ли это, то ли
что-то еще повлияло, однако, новый парк просуществовал всего пару
лет, после чего почти закрылся – разве что в редкие дни у самого
выхода можно встретить мороженщика да продавца шариками. Сейчас это
было то, что нужно – идеальное местечко для потерянных душ, вроде
моей. И все же я на мгновение остановилась – густая плотная
растительность обступила кольцом забор так, словно поглотила его, и
это выглядело довольно мрачно, но любопытство взяло верх.
Мне захотелось побродить по его дорожкам в одиночестве – было
кое-что, что меня сейчас весьма роднило с парком – одиночество и
пустота на душе. Я вошла внутрь через кованые прямоугольные ворота,
изображающих ворон с виноградом в клюве. Две кованые вороны клевали
виноград, а третья, расправив крылья, с любопытством смотрела на
меня.
