Моя хирургия. Истории из операционной и не только
Перед вами автопортрет неравнодушного врача, сборник эссе о реальных случаях из жизни и врачебной практики. Хирург с 33-летним стажем рассказывает о том, как воспринимает свою профессию, больницу, коллег, пациентов. «Трудно всегда быть ангелом, когда помогать людям – твоя круглосуточная и изнуряющая работа», – пишет автор, и это не жалоба, а констатация факта.
Книга переносит нас в скрытый от посторонних глаз мир больницы, где всегда есть место боли и счастью, слезам и смеху, отчаянию и чуду. Этот мир никак не приукрашен, показан как есть, и у нас по нему отличный проводник – врач, у которого болит душа за каждого пациента.
| Жанры: | Истории из жизни, Публицистика, Популярно о медицине |
| Цикл: | Не является частью цикла |
| Год публикации: | 2021 |
Читать онлайн Моя хирургия. Истории из операционной и не только
Публикуется при содействии агентства ООО «ФЛОБЕРИУМ»
Редактор Любовь Любавина
Главный редактор С. Турко
Руководитель проекта О. Равданис
Художественное оформление и макет Ю. Буга
Корректоры Е. Чудинова, И. Зубкова
Компьютерная верстка М. Поташкин
Иллюстрация на обложке gettyimages.com
© Убогий А. Ю., 2021
© Ильина А. А., иллюстрации, 2021
© ООО «Альпина Паблишер», 2021
Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.
Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
Сыну, хирургу
Предисловие
Что остается от жизни людей и от целого мира? В конце концов, только слова – замыкая тот замысел, каким открывается Евангелие от Иоанна. А где им, словам, живется лучше всего? Думаю, что в словаре. Это их улей, их родовое гнездо, откуда они разлетаются в мир, словно пчелы за взятком.
Может, поэтому я так люблю словари. И читателю, и писателю они предлагают так много свободы и воздуха, что дышать в их пространстве мне легче всего. С одной стороны – объективная строгость, почти инвентарная опись того, что содержится в мире; с другой же – свобода джазового музыканта, который импровизирует в рамках заданного ритмического квадрата. А свобода – она и возможна лишь в строгих границах, откуда не выпадешь ни в пустоту празднословия, ни во тьму немоты.
Итак, вот очередной[1] мой словарь. И даже если читатель пробежит глазами одни лишь названия глав – а именно так порой и просматривают словари, – мне и этого будет достаточно: я буду знать, что еще один гость побывал в моем мире, моем словаре, моей жизни, «Моей хирургии»…
Анатомичка
Для всех докторов начало их пути в медицине связано с анатомичкой. Когда я впервые вошел в ее двери, мне еще не было и семнадцати. Это случилось в Смоленске – там, на окраине студенческого городка, высилось трехэтажное здание, чьи окна как-то особенно едко и воспаленно светились то в утренних сумерках, то в вечерней густеющей мгле. Почему-то именно сумерки – и одиночество – окружали меня в те начальные годы, когда я только знакомился с медициной.
Вот и учиться туда вечерами я чаще ходил в одиночку, не желая ни с кем делить чувств, что возникают при встрече с особенным миром анатомички. Не сказать чтобы нам, первокурсникам, было очень уж страшно видеть трупы, распотрошенные руками преподавателей и студентов; но все же любой, кто оказывался в этих стенах, не мог не волноваться. Уже сам формалиновый запах, царивший в анатомичке, как бы предупреждал: здесь особенный, со своими законами, мир. А уж когда мы спускались в подвал, где нам выдавали «препараты» – останки разъятых на органы тел, то едкие формалиновые испарения, случалось, выжимали из наших глаз и настоящие слезы. Не оттого ли всегда так болезненно и возбужденно блестели глаза у посетителей анатомички?
Когда мы, с «препаратом» на жирном подносе и с толстым учебником, поднимались по лестнице на один из трех этажей, нас встречали суровые лица отцов-основателей медицинской науки. Везалий, да Винчи, Авиценна, Гарвей смотрели на нас недовольно и хмуро: им словно не нравилось наше вторжение в их неподвижный, проформалиненный мир. А помимо портретов великих анатомов нас встречало еще одно живописное произведение: репродукция картины Рембрандта «Урок анатомии доктора Тульпа». На ней был изображен доктор в шляпе и средневековом камзоле, который, указывая на разрезанное предплечье бледного трупа, разъяснял ученикам хитросплетения сухожилий.
