Деревянная повозка поскрипывала, с трудом продираясь через заросшую
травой дорогу. Старую колею еще можно было разглядеть в разнотравье, но
только если знать, что когда-то здесь была дорога. Воздух буквально звенел от
жары, вернее – от духоты. Казалось, его можно было зачерпнуть ложкой —
такой густой, тяжелый, напитанный запахами он был. Хоть солнце и пряталось
за тяжелыми облаками, духота стояла невероятная. Я сидела среди старых
прохудившихся мешков и с сонным выражением на лице покачивалась в
повозке на неровностях заросшего тракта. Одежда противно липла к телу, над
губой выступили капельки пота. Каштановые тяжелые волосы тоже были
мокрые. Словно я была не в повозке, а в хорошей деревенской бане. Я очень
устала от бесконечных ухабов, от жестких досок и спертого воздуха. Поскорее
бы доехать. Я повернулась к вознице. Старик Джон – косматый, неряшливый
– не особо охотно отвечал на мои вопросы, поэтому я тщательно рассчитывала
время между ними – зачем зря сердить единственного человека, который
сможет забрать меня из поместья? Кажется, уже можно спросить – последний
вопрос я задавала в обед, когда мы, в тщетных попытках найти тень, ели за
стогом сена. Сразу после небо затянуло облаками, и просилась гроза, но небеса
никак не могли разродиться…
– Мы ведь скоро приедем, да? – голос мой сел и прозвучал до того измученно, что на мгновение мне стало не по себе.
Возница завозился на козлах, не спеша обернулся и что-то буркнул.
Переспрашивать я не стала, пытаясь угадать по интонации, утвердительно он
хмыкнул или не очень. Но мой проводник вдруг заговорил:
– И какого же ляда ты туда собралася, а, Барбара или как тебя?
От удивления я даже позабыла про липкую духоту. Мы в пути уже второй день, и до этого Джон не отличался разговорчивостью. А еще аккуратностью.
Деликатностью, тактичностью. Воспитанием, соблюдением гигиены… Я
вздохнула. Джон вообще мало чем отличался – ну разве что тем, что
согласился отвезти меня к проклятому дому за вполне разумную цену.
– Работать еду, – пожала я плечами, оборачиваясь к вознице.
– Али не слыхала про призраков?
– Ой, да бросьте, – отмахнулась я, взглядом окидывая огромную тучу, к которой
мы медленно, но верно приближались, – вы разве верите в эти сказки?
– Сказки? – хмыкнул старик, вновь оборачиваясь. – Оглянись, дурында.
Думаешь, просто так тута все позабыто-позаброшено?
– Ну просто это имение слишком далеко, вот хозяева его и бросили. Видать, могут себе позволить. А так ведь я и еду его в порядок приводить. Никто
больше не согласился.
– Действительно, и чего это вдруг? – хрипло рассмеялся старик. У меня
возникло чувство, что он злорадствует. Странно, мы знали друг друга второй
день – ровно столько, сколько длилось наше путешествие. С чего бы ему
злорадствовать незнакомке?
Я вздохнула. Слухи по деревне, конечно, ходили самые разные. Один другого
страшнее. Но я-то знала, что люди чрезвычайно любят приукрашивать скучную
действительность. А потому делила все, что слышала об имении на два, а то и
на три. Но я, честное слово, так стосковалась по беседам хоть с кем-то и так
устала вариться в своих невеселых мыслях, что решила использовать шанс и
разговорить Джона.
– А что вы знаете про это место? Мне же до конца лета там работы хватит, а в
деревне я только слухов и нахваталась…
– Чай с управляющим говорила хоть? – снисходительно прохрипел возница. Он
отвернулся к дороге и понимать его стало сложнее. Я перебралась поближе.
– Говорила, – кивнула я, – но он только задание озвучил да ключи отдал. Про
призраков ни словом не обмолвился.
«Потому что их нет»,– добавила я про себя.
– Ага, как же, будет он тебе правду говорить! Он такую славную дурынду
отыскал – едет одна в дом, который за версту даже грабители обходят. Еще б
