— Макс, Саши больше нет, – в
телефонной трубке прозвучал знакомый женский голос. Легкое вибрато,
видимо, вызвано содержанием преподнесенной новости.
Тёплый, родной, её. Я ещё сплю?
Сонно тру глаза, бросаю взгляд на дисплей, отвожу руку, возвращаю
на прежнее расстояние. Ерунда какая-то! Неизвестный номер, вне
списка контактов. Женский голос настойчив до неприличия.
— Максим, это Тоня Прокофьева!
Привет, я не поздоровалась, извини! Прокофьева. Тоня. Помнишь?
Приехали. Еще бы! Это что вопрос с
подвохом или какой-то глупый розыгрыш. Голос из прошлого, который
слышать совершенно нет никакого желания.
— Тоня!?? Что ты такое говоришь? Не
понял. Саши нет?
Зажав плечом трубку, потираю двумя
пальцами переносицу, не до конца осознавая получаемую информацию.
Брожу еще в сонном последействии, инстинкты просыпаются, и система
начинает загружаться.
— Мне позвонила Марина, его жена.
Нашего Сашки больше нет. Он умер. Ты сможешь приехать на похороны?
Успеешь?
Женская скорость подачи информации
поистине восхитительна. Словно гоночная машина, несколько секунд
грудного урчания, и вот ты уже на встречной. Лобовое столкновение с
неизбежным фактом, больше нет времени на группировку и я,
совершенно не думая, отвечаю на автомате.
— Когда? То есть, Тоха, я в городе,
– пришлось признаться, а ведь не хотел и даже не думал об этом.
Чертыхнулся, вдох-выдох, слушаю. А зачем так назвал? Идиот,
просыпайся уже.
— В нашем городе, то есть, здесь? Ты
здесь? Прости, наверное, я не очень быстро соображаю сейчас. Я…
— Здесь, в смысле, да. Пришлось
вернуться. Служба, семейные обстоятельства и все дела.
Зачем ей сейчас вся эта информация,
и мое бессмысленное оправдание-рапорт так себе. Ну как есть, сказал
и успокоился. Проехали.
— Почему не позвонил? Давно?
Врать не хочу, сказочник из меня так
себе.
— Уже месяцев шесть.
— Полгода!? Ты в городе и даже не
позвонил. Как дела? Как семья? А Сашка-то своего добился – лучший
друг в городе.
Мой лучший друг, а твоя безответная
любовь. Говори уже, как есть.
— Да уж, добился.
— Как дела, Максим? Боже, что говорю
в такой момент. Нашла время. И все же. Прости, я тебя не отвлекаю.
Ты на работе?
— Нет, не отвлекаешь. Я дома. Все
нормально. Тонь, когда и где похороны? Чем могу помочь?
— На Центральном, послезавтра в
13.00. Я думаю, что все это непостижимо. Почему молчишь, ты еще
тут?
— Тох, я слушаю.
— Как Лена? Ты не ответил.
— Все хорошо. Тоха, я, мне не очень
удобно сейчас разговаривать, наверное… Мне нужно собираться…
— Понятно. Да, конечно. Ну,
пока.
Клади трубку, Макс, клади ты уже эту
чертову трубку. Придурок!
— Максим?
— Да?
— Это мой номер... Может
запишешь?
— Он высветился.
— Да, конечно. Я…
Она что там? Улыбается?
— До встречи.
— Пока.
Хочу добавить, что очень приятно
было услышать ее голос, что с радостью буду наяривать теперь на ее
номер. Ну, так, о жизни потрещать и перетереть за новые цены на
горюче-смазочные материалы. Но обстоятельства все же не те, уместно
ли, стоит ли.
Смирнов вернулся, Смирнов не
позвонил, Смирнов не общался. Всё это прекрасно характеризуется
одним ёмким словом – скрывался. Да как хочешь назови такое
поведение. Плевать. Не собираюсь оправдываться и что-то объяснять.
Были причины. Их две. Ты и мой лучший друг, который все же добился
моего возвращения на малую родину таким вот неординарным способом.
Опять на те же грабли, да, Смирнов, ты приговорен, заворожен,
заколдован, скорее всего, неисправим. Черт, как хочется курить!
Лене бы это не понравилось, Саня раскурил бы две, Катька
демонстративно закатила бы глаза, а Тоха, Тоха прислонилась бы к
Сашкиному плечу, закрыла глаза, погладила его руку и выслушала
очередной бредовый поток информации, транслируемый нашей пестрой
компанией. Сколько мы знакомы? Лет десять, пятнадцать? Уже
девятнадцать. Эпоха, твою мать. Девятнадцать лет знать тебя,
дружить с тобой, ждать тебя и не сметь надеяться на большее. А я
настырно надеялся. Ну, все, приплыли. Какого хрена опять тебя
ведет, Смирнов? Вот поэтому и не звонил, не писал, не приезжал. А с
чего бы? Сейчас и оправдания подойдут. У меня своя семья. Ну, была.
Возможно будет. Да какая разница. Ты за своим Сашкой убиваешься, а
он живет с другой бабой, у них чудесный пацан, стабильные
отношения. Великолепный Саня Морозов… Отставить внутреннюю
истерику.
