Глава 1
— …сдурел? Вин, шеф за этих девок порвет всю смену на лоскутки!
Он четко сказал, что третий сектор неприкосновенен. Не смей! Вон,
есть другие, делай шо хош!
— Проститутки с гетто? Нет, спасибо, напарничек! От них
неизвестно что можно подхватить! Мне еще только инопланетного
триппера не хватает! А эти чистенькие… — скабрезный смешок, словно
скрип ногтем по стеклу, заставил содрогнуться. — Не убудет от них…
Я аккуратно…
Голова у меня просто раскалывалась. И я никак не могла понять:
это что, съемки уже начались? Где я? Почему мне так плохо и так
твердо лежать?
Невнятный шум и совсем рядом со мной хриплый женский голос
вызывающе гаркнул:
— Только попробуй! И я подниму вонь на все Содружество!
Шум прекратился. Раздался смачный плевок.
— Вот грыхха! Ну и сиди без ласки! Тебе же хуже!
— Катись, любовничек! Не про твою честь девочка! — насмешливо
бухнул все тот же женский голос. И добавил с заметным презрением: —
Тоже мне еще, гуру любви!
Тяжелые шаги оповестили о том, что мужчины ушли. А спустя
секунду все тот же женский голос проскрипел:
— Давай уже, открывай глаза! Я знаю, что ты очухалась!
Нехотя я осторожно разлепила веки. От головной боли у меня часто
бывала непереносимость света, потому и открывала я глаза очень
осторожно, боясь ослепнуть. Однако, в этот раз предосторожности
оказались излишни.
В первый момент мне показалось, что сейчас ночь. И я даже успела
испугаться провалу в памяти, со мной такого никогда не случалось.
Однако, несколько секунд торопливого осмотра показали, что я
нахожусь в каком-то странном помещении с серыми стенами и белым
потолком. Чуть успокоившись, но все еще недоумевая по поводу своего
местонахождения, я повернула голову. И столкнулась с внимательным
взглядом темных блестящих глаз. Память, упорно отказывавшаяся
сообщать, что со мной произошло накануне, услужливо шепнула, что
напротив меня на странной двухэтажной кровати сидела
представительница шоэров. На это ясно указывали особые узоры на
висках женщины, присущие только этой расе.
— Ну как? — насмешливо поинтересовалась шоэрка. — Как оно,
ничего?
В голове теснилось масса всевозможных вопросов и предположений,
но вырвалось почему-то банальное:
— Где я? — Голос мой оказался хриплым. И в горле нещадно драло,
будто я несколько дней не пила воды. — Это что?.. Тюрьма?
Шоэрка кивнула:
— Она самая, родненькая! Продюсеры сочли камеры самым безопасным
помещением перед высадкой на Икаму. И мы никуда не денемся, если
вдруг передумаем, и все внешние контакты абсолютно исключены.
— Передумаем?..
Голова у меня была словно ватой набита. И мысли в этой вате не
ворочались вообще. Связно мыслить не получалось. Дико хотелось
пить. С трудом приподнявшись на локте, я оглядела небольшое
помещение: я лежала на нижнем ярусе точно такой же, как и напротив
кровати. И белым был отнюдь не потолок. Потолок здесь, как
оказалось, был такого же унифицировано-серого цвета, как и все
остальное. В торце моей кровати вместо стены виднелась решетка со
слабо светящимися толстыми прутьями. «Силовой контур» мелькнуло в
голове. Прикоснись к такому хоть кончиком мизинца, в ответ получишь
такую оплеуху энергией, что будешь долго трясти головой в попытке
прийти в норму. Оглянувшись назад, я увидела окно на высоте
примерно пары метров от пола, тоже забранное решеткой, стол у стены
под окном и отгороженный закуток с той стороны, где сидела
шоэрка.
Соседка, с подозрением за мной наблюдавшая, недоверчиво
протянула:
— Что ты помнишь? Как себя чувствуешь?
Я села на кровати, оказавшейся каким-то щитом с тощим тюфяком
поверх, и прислушалась к себе: вроде бы все было в порядке, если не
считать жажды и вялости. Но апатия могла быть следствием того, что
я либо слишком долго спала, либо, наоборот, недоспала. А вот то,
что память молчала, меня напрягало. Но соседке об этом говорить не
стала. Лучше попробовать выяснить, где я и как здесь оказалась.
