- П-с-с-с… Половинкина! Половинкина, блин!
- Неделя, отвали! Не мешай!
- Тебе жалко что-ли?
- Меньше надо было по клубам шляться.
- Слушай, разве я виноват, что тебя Глызина не позвала?
- Больно надо. Не очень-то и хотелось.
- Ну, Ась, будь человеком. Я за тебя черчение сделаю. А?
Ась?
- Ниделин! Я все вижу, - поблескивая толстыми линзами очков,
русичка грозно посмотрела на парня и, когда он уткнулся в абсолютно
пустой бланк, снова начала мерно вышагивать между рядами парт.
Изредка останавливалась, заглядывая через плечо корпящему над
тестом - излюбленное занятие перед контрольной, - и шла дальше.
Дойти до доски, покачать головой и медленно перейти в следующий
проход, чтобы ещё раз убедиться, что все в классе те еще бестолочи
кроме пары любимчиков, которым оценки всегда будут на балл выше. А
вот Ниделину даже трояк из жалости не светил, в чем Егор убедился
лично - русичка довольно хмыкнула, посмотрев на пустой лист и
высокомерно, а по-другому она говорила крайне редко и, если и
говорила, то явно не с тем, кто попадал в категорию вышеозначенных
бестолочей на самое первое место в списке:
- М-да, Ниделин. Мне жаль твоих родителей - в твоём случае и
репетитор не поможет.
И в этом, как бы прискорбно не звучало, русичка была права. Тот
же репетитор, нанятый родителями Егора за конские деньги, только
развел руками и нашел единственное оправдание отсутствию каких-либо
подвижек в сторону улучшения у подопечного - парень не гуманитарий.
Вообще ни разу. Клиническая форма технаря.
- Извините, но мне совесть не позволяет брать с вас деньги, -
виновато улыбнулся он напоследок и отчалил репетиторствовать с
теми, кто был не на столько туп.
И вроде сказал не на прямую, а витиевато распылялся минут
двадцать, только стало обиднее в тысячу раз сильнее, чем если бы
запулил предкам в лоб, что их сын бревно. Тупое, неотесанное и
кривое до кучи. Мамка тогда проревелась, батя хлопнул стопарь и,
крякнув, подмигнул:
- Не ссы, Егорка. Батя все порешает. На трояк твою Лисверову я
уломаю. У тебя же Лисверова русский ведёт?
Тогда-то только-только забрезжившая надежда Недели и рухнула
окончательно - бабуля Карина Марсовна Лисверова отчалила на пенсию
ещё в сентябре, а за нее поставили проклятие примерно того же
возраста, с теми же толстыми линзами в роговой оправе, будто другие
варианты не рассматривались (даже шиньоны на макушке у русичек были
похожи, словно их содрали с одного бобра), но звали ее Альбина
Карловна Люфтернштадт.
Вздохнув, парень обвел по третьему разу единственную строку -
собственные фамилию и имя, - и попытался вникнуть в суть первого
вопроса:"Расставьте знаки препинания и подчеркните деепричастный
оборот." Если это было самым простешим заданием, то последнее
вообще не стоило читать. Лучше не станет. И проще тоже. Сколько бы
не заучивал - в голове пустота. Не то что с черчением или той же
математикой. Там все шло без сучка, без задоринки - бревно резко
умнело, чертило чуть ли не от руки идеальные прямые и линии
соединения сложных трехмерных фигур, решало с полпинка задачи под
звёздочкой и посмеивалось над одноклассниками, у которых банальщина
в виде расстояний между столбцами в рамке вызывала тихий ужас, а
алгебра так вообще считалась тем ещё отстоем с кучей тупых
формул.
- Неделя… Держи… - Половинкина, сидящая за партой перед Егором,
вывернула руку под неестественным углом, вроде как почесать спину,
а по факту передать крохотный листочек бумаги, зажатый между
пальцев. - Все под копирку только не слизывай! Спалят.
- Аська! Ты мегачеловечище! - восторженно прошептал парень,
пряча заветный кусочек бумаги с ответами в рукав.
- Пять минут и откладываем ручки! - напомнила о своем
существовании садистка Люфтваффовна.
