Издав чавкающе-шипяще-булькающее предупреждение, лейка душа
выплюнула последние капли воды и плевать хотела на мои мольбы,
угрозы и даже удары по кафельной стене. Не сжалилась, не
разродилась даже самым жалким напором, оставляя меня стоять в
ванной в том самом промежутке процесса мытья, когда вроде как пора
смывать пену.
- МА! - крикнула в пустоту квартиры, кое-как смахнув ползущую в
глаза пену и уже не стесняясь выматерилась в голос, услышав лишь
тарахтение холодильника на кухне.
Надежда, что родительница ещё не свинтила к своим подружкам и
сможет дозвониться до аварийки или куда там обычно звонят,
испарилась теми самыми каплями, которые с шипением исчезают, попав
на раскаленную сковороду, и я, оставляя на полу шлепки пены,
поскакала в комнату за телефоном.
- Лялька, у вас вода есть? - выпалила в трубку мобильного,
пропуская приветствие - Лялечка не обидится и у меня тут вселенский
кошмар как бы, - и после утвердительного ответа выдохнула с
облегчением в телефон. - Открывай!
Тех секунд, которые потратила, чтобы цапнуть халат, обмотаться
полотенцем и проскакать по площадке, стуча зубами - водичка у нас и
так шла еле теплая, а в подъезде температура давно как на улице,
потому что стекла вышибли ещё летом, - должно было с лихвой хватить
всему управляющему составу управляйки, забивавшей болт на жалобы
жильцов по поводу стояков и напора воды. Обматерила всех и каждого
по самую тыковку, нажелала им чирьев на все места, куда только
можно. Только залетев в уютную прихожую квартиры напротив, разом
обо всем забыла. Ноздри защекотало витающими и очень вкусными
ароматами домашней еды, а слух порадовал звук включенного Люлькой
душа. Да-да. Люлькой. Лялечка всеми правдами и неправдами пыталась
затолкать младшего брата в комнату, а он, жердина та ещё, упирался
как мог. Ещё и присвистнул - где нахватался? - по своему оценив мое
появление в его родных хоромах:
- Да ладно!? Лялька, отвали! Это мое желание сбылось! -
поднырнув под руку сестры, попытался цапнуть край моего полотенца и
зашипел, огребая вполне заслуженный подзатыльник. Сперва от меня, а
потом и от Ляли. - Я зря что ли давился этой жженой бумагой, когда
девушку себе загадывал?
- Обломишься, Сморчок Серый! - я показала язык подростку и
закрылась в ванной комнате, подальше от его эротических фантазий с
моим участием.
Встала под упругие горячие струи и застонала от блаженства.
Шикарнейший, практически с массажным эффектом, напор в любое время
суток - вот о чем давно забыли и даже мечтать не мечтали жильцы
правой половины шестнадцати подъездного дома, разделенного двумя
управляйками ровно по стояку идущему в нашей с мамой квартире. И не
живи мы с Корюшкиными на одной площадке, куковать мне в пене до
второго пришествия. Такой вот трубоводный пердимонокль.
Вдоволь наплескавшись на неделю вперёд, я выплыла из ванной
счастливая, будто не душ принимала, а миллионы, свои миллионы,
пересчитывала. Поправила тюрбан полотенца на голове, запахнулась в
мумию, потуже затянула пояс на халате и пошла на аромат кофе,
который Серёжка варил мастерски. Взяла поданную им кружку и
показала кукиш на предложение встречаться. Сморчок в свои
четырнадцать хоть и оставался ребенком, уже возомнил себя взрослым
и вместо того, чтобы кадрить одноклассниц, замахнулся на девушек
постарше. Видите ли ему с ними интереснее, а с малолетками - сам-то
не малолетка? - поговорить не о чем. Ага. Знаем мы его интерес и
единственную тему для разговоров. То полотенце сорвать пытается,
когда я примерно так же как сегодня влетала домыться, то заглянуть
в разрез блузки. Вымахал лбина под два метра, а в тыковке ни капли
уважения к той, кто с ним в песочнице куличики лепил. Одни гормоны.
Если бы не дружила с Лялькой и Люлькой, давно прибила, но окинув
критичным взглядом тощего скелетину, расценившего мое внимание
опять же по своему, передумала казнить и скривилась демонстрации
намеков на бицуху:
