Приоткрыв плотную тёмно-коричневую занавесь, Анна Лейн выглянула
на улицу. За окном проносился сказочный пейзаж, словно все
существующие в мире краски были сосредоточены в одном месте. Охнув
на очередной кочке, девушка схватилась за платок, с целью поскорее
вдохнуть аромат успокаивающей настойки, которую ей насильно всучила
Леди Эрвингтон.
В очередной раз, мысленно поблагодарив директрису, Анна едва
сдержала рвотный позыв, так как на объездной дороге трясло просто с
невероятной силой. Да и сама карета оставляла желать лучшего,
деревянная будка в которой и ноги вытянуть было тем ещё испытанием,
и это не считая попутчиков. За всё время в пути это был первый
день, когда ей удалось остаться в одиночестве и не делить
пространство с посторонними людьми.
Спрятав платок в тонкую кожаную сумочку, девушка поправила
складки на коричневой юбке и тяжело вздохнула. Коричневый цвет стал
её приговором на всю жизнь, ведь платья воспитанниц пансиона
Эрвингтон одинаковы как для пятилеток, так и для выпускниц. Раньше
этот отвратительный цвет казался приятным, но за годы проведённые в
пансионе, стал раздражать. Шерсть и хлопок, всё чего достойны
бедные сиротки, а цвет только подтверждал их положение и даже
кремовое кружево у ворота, никак не спасало.
Чёрная пелерина лежала на сидении рядом и если бы была такая
возможность, Анна уже давно переоделась бы в нечто более
практичное. За какие-то пару недель, весна от промозглой серости
перешла к буйному цветению. Словно бы стремясь наверстать
упущенное, солнце своими золотистыми лучами так нагревало землю,
что в середине дня было нечем дышать.
Неожиданно карета остановилась, а спустя мгновение дверцу
открыла тучная женщина, кое-как забравшись на деревянное сиденье,
она с силой постучала по стенке.
«Вот и закончилось моё одиночество.» – с долей горечи подумала
Анна, переведя взгляд к окну.
И вот снова мимо проносится восхитительный пейзаж, состоящий из
лесистых холмов и зелёных лужаек. Пусть два княжества и находились
рядом, но в родном Илуре не было и в половину так красиво как в
Эльравиле, где ей предстояло провести как минимум несколько лет
жизни.
Тут же вспомнились слова Леди Эрвингтон:
«У молодой женщины, оставшейся без средств к существованию, не
так уж и много возможностей. Выйти замуж или найти место,
соответствующее её положению. Не думаю что ты со своим образованием
и тягой к знаниям, будешь рада коротать свой век в качестве
покорной жены, не слишком выдающегося человека. А остаться в
пансионе ты не можешь.»
Отчасти, это был выбор без выбора, но в чём-то директриса была
права – замуж Анна не очень то и стремилась. Для этого и пропускала
смотрины, которые устраивали всего два раза в год.
В течение десятины парни посещали понравившихся девушек и
находили себе невест. Для Анны это всегда было испытанием, их
оценивающие, сальные взгляды прилипали не хуже жира со дна котелка.
Всего десятина на то, что бы познакомиться и официально попросить
руки, этого же так мало что бы принять решение. Как и все
воспитанницы, Анна и сама мечтала выйти замуж, но не впопыхах за
первого кто предложит, а по зову сердца.
Всё бы ничего, но ситуация осложнялось отсутствием приданного.
Главной ценностью воспитанниц пансиона были знания, поэтому они
могли стать хорошими жёнами для малограмотных мужчин, но при этом и
не каждый мог подойти. Своих девочек, Леди Эрвингтон отдавала
только за хорошо обеспеченных, но при этом не слишком знатных
кандидатов. Чаще всего к стенам пансиона на смотрины приходили
ремесленники и торговцы, хотя иногда девушки выходили замуж за
кого-то из обнищавшей аристократии. Седьмой сын барона не такая уж
и плохая партия, особенно если учитывать положение воспитанниц.
